– А теперь, друзья мои и недруги, добро пожаловать в Эйтн, – в толпе сиххё, сбившихся в благоговейно глазеющую по сторонам кучу, король отыскал цепким колючим взглядом пришедших с его новыми союзниками людей.
– От имени и по поручению своего народа объявляю тебе большое человеческое спасибо за гостеприимство и такое… необычное… спасение меня из плена, – напыщенно задрав к небу куцую бородку, Конначта обвел рукой присутствующих сиххё. – Конечно, я бы добрался до дома и без постороннего вмешательства, дай только время…
– Всегда знал, что гвентяне – народ благодарный, – сухо хмыкнул Мелор, и повернулся к Арнегунд.
– Твой народ может идти – для него мы приготовили лагерь за рекой, у леса, разбили палатки… Мост там… э-э-э… за вашими телегами. Если надо что-то еще…
Но королева его не слышала: лицо ее как по волшебству обрело давно утраченную живость, глаза сверкнули восторгом и радостно устремились в гущу встречавших их сиххё.
– Габран!!!
Услышав выкрик, пятеро мужчин, окруженных плотным кольцом беженцев, обернулись, всё еще блаженно улыбаясь.
– Арнегунд!..
Один из них, самый высокий и молодой, проворно вырвался из рядов соплеменников и широкой уверенной поступью, очень скоро перешедшей на бодрый галоп, устремился к светящейся от счастья королеве.
Еще несколько секунд – и объятья их сомкнулись.
– Габран! Как я по тебе скучала!..
– Арни… любовь моя… Временами мне чудилось, что не увижу тебя больше никогда…
– Эх, молодость, молодость… – снисходительно покривил губы в усмешке и отвернулся король эйтнов. – Мне бы их проблемы…
Холодный иронический взгляд его упал на Морхольта, сжимающего рукояти мечей под прицелами десятка арбалетчиков, и обреченно ссутулившегося и осунувшегося Бриггста.
– …И вам бы их проблемы, улады, – с недоброй улыбкой договорил он.
– Что ты собираешься с нами делать, эйтн? – с презрением потребовал ответа герцог, демонстративно игнорируя сгрудившихся вокруг него подобно усердным нянькам стрелков.
– Пока ничего особенного… – издевательски повел плечом и ухмыльнулся король.
Какие бы позы ни принимал гордый пленник, какие бы слова ни говорил, какие бы взоры ни бросал, и какими бы иллюзиями себя не тешил – он знал, кто был хозяином положения. И ненавидел себя за это знание и бездействие больше, чем самого Мелора.
– …В замке одного из моих вассалов в паре километров отсюда есть восхитительно-сырое и холодное подземелье, которое и стало бы вашим вторым домом на некоторое время, если бы не заступничество ее впечатлительного сиххского величества, – с глумливой учтивостью продолжил Добрый. – Поэтому апартаменты вам буду выделены в одной из башен, под самой крышей. Все удобства, прекрасный вид из окна, море солнца и свежего воздуха… Обживайтесь, привыкайте. Про ваш первый дом я бы на вашем месте забыл. Не думаю, что вы его еще когда-нибудь увидите…
– Но?.. – жалобно вскинул брови граф Курнан. – Но как же?..
– Десятник, отберите оружие у пленных и уведите их, пока наши союзнички не забили мост своими рыдванами на полдня, – уже раздраженно и нетерпеливо закончил король и однозначно нахмурился.
[80]
Командир арбалетчиков нервно сглотнул и вытаращил глаза.
– Да, сир! Ну, чего встали? Оружие сюда! Руки за спину! Шаг вправо – побег! Шаг влево – возвращение из побега! Стреляем без предупреждения! Считаю до пяти!..
– Но нас можно обменять! Получить выкуп! – пришла обнадеживающая идея в голову графу, сокрушенному и потрясенному превратностями злодейки-судьбы. – За нас дадут большие деньги! Товары! Драгоценности! Что угодно!..
– Всё это очень скоро я возьму сам – как военную добычу, – пренебрежительно отмахнулся король, и холодная жестокая улыбка заиграла на тонких губах. – Но это уже не ваша забота, улады. Уберите их отсюда. А будут пытаться изображать героев – убейте. Мне они, по большому счету, не нужны.
– Ты еще об этом пожалеешь, Мелор, – буравя взглядом самодовольно усмехающегося короля эйтнов, процедил сквозь зубы Морхольт, выдернул из петли ремня ножны с коротким мечом, потом еще одним, и еще – из-за спины – и яростно швырнул его врагу под ноги – тот еле успел отскочить. – На. Подавись уладской сталью.
Глаза короля вспыхнули гневом, и на одно мгновение свидетелям сей сцены показалось, что он крикнет арбалетчикам стрелять, или сам набросится на наглого улада с мечом или кинжалом…
Но похоже, в отношении недалекого и недлинного будущего своего строптивого недруга у Мелора Доброго появились другие планы. И, ласково улыбнувшись, так, что по спине Бриггста забегали, безуспешно пытаясь согреться, холодные мурашки, его добрейшее величество терпеливо кивнуло десятнику:
– Подбери уладские железки. Отдашь в замке мастеру-кузнецу. Пусть он их приберет. До моего особого указания.
– Так точно! Будет исполнено!
– Ступайте, – мягко улыбнулся король и повернулся к своему магу. – Пойдем к коням. И позови короля Габрана и его охрану – с женушками поворкуют после победы. Пообедаем в Холмищах с офицерами. Я приказывал без меня не начинать.
Иностранные дела на сегодня были завершены.
– Гости Эйтна, заморские путешественники, вас ждут лучшие покои Сторожевого замка, прошу проследовать за мной, – из-за спин арбалетчиков вынырнул наряженный в шелка и вельвет говорливый придворный, с галантным поклоном подхватил под локоток Эссельте, кидающую угрюмые взгляды то на молчаливого Иванушку, то на уныло погрузившегося в себя Друстана, и повлек за собой к мосту. – Нам туда, ваши величества, ваши высочества, направо, на тот берег. Замок из-за холма не видно, но он не так далеко. Горячие ванны, восхитительный обед, мягкие постели – всё готово к вашему прибытию. Десять минут – и мы на месте. Приятно прогуляться таким славным деньком. Налево не обращайте внимания, там Холмищи, простая деревня, хоть и большая, там сейчас стоит наше войско. Война, понимаете ли, война… суровые времена, суровые люди, суровые законы…
Толпа радостно гомонящих беженцев к этому времени тоже пришла в движение, понукаемая интендантами-эйтнами и, сиххё впереди, возы – сзади, неспешно тронулась к обещанному отдыху.
Иванушка плелся в самом хвосте и без того не слишком энергичной и воодушевленной группы людей, побывавших в Сумрачном мире, искоса бросая ядовитые, но бессильные взоры на велеречивого эйтна, полностью завладевшего вниманием принцессы.
Что теперь делать, как жить дальше – он не представлял.
Неожиданная утренняя холодность Эссельте сводила его с ума, заставляя перебирать в мыслях сотни причин и тысячи способов, которыми можно было бы его непостижимую перед ней вину искупить. Но при повторном рассмотрении ни один из методов возвращения улыбки на лицо возлюбленной и благоволения – в ее сердце не выдерживал и самой снисходительной критики. Как бы ни начинались его воображаемые действия, как бы ни проходили, результат пред внутренним взором представал всегда один, и только один: отстраненное недоумение прекрасной гвентянки, и его неизменное поражение.
