– А, может, лукоморец и отряг знают, куда подевались пропавшие?
* * *
– …Без меня у вас ничего не получится!!! – едва успел выкрикнуть Агафон, как голубое небо за его спиной вспыхнуло серым, да таким и осталось, зеленая трава поникла и побурела, а на плечи ему, впечатывая физиономией в гладкий булыжник, прыгнули двое гайнов.
Впрочем, последний фактор оказалось изменить проще и легче всего: два искусных выпада уладского клинка – и двумя ушастыми в Сумрачном – да и во всех остальных мирах – стало меньше.
Брезгливо оттащив агафоновых преследователей подальше от портала, Морхольт тщательно вытер руки и меч о ковыль, вернулся назад и застал великого мага сидящим на камне с ошарашенным видом, разбитым носом, и усиленно потирающим спину и шею.
– К-кабуча… дрендец… – уныло, но прочувствованно приговаривал он при этом. – Кабуча габата апача дрендец… Так же и верхний шейный отдел позвоночника можно перепутать с нижним крестцовым… вот сместятся диски в мениски… и дрендец…
– Ага, дрендец… – мрачно подтвердила царевна, переворачивая стонущего тихо Друстана навзничь, споро распарывая засапожным ножом намокшую куртку и рубаху и раздирая целые еще части на полосы. – «Врачу, исцелися сам»… Эк тебя задело… Ну, тихо, тихо, парень, потерпи, я знаю, у тебя бы это получилось в два счета, а я дама непривычная, мне повозиться надо… Извини, если что не так… Мы медицинских университетов не кончали…
На сухой, утрамбованной сотнями ног земле чуть в стороне от портала Арнегунд склонилась над телом своей сестры, бережно прикасаясь то к рукам ее, то к лицу, то к груди, и отстраненно шепча что-то беззвучное и жалобное.
– Погодите, я не понял, а что, всем наплевать, что вот эти ваши… уроды… через десять-пятнадцать минут будут здесь? – недоверчиво озирая компаньонов, завершил самомассаж и горестно вопросил волшебник.
– Ну так и придумай что-нибудь, – не слишком почтительно бросил Морхольт. – Кто у нас здесь маг?
– Междумирная коммуникация – не моя специализация, – выспренно задрал нос специалист по волшебным наукам, но на ноги поднялся очень быстро.
Подойдя к погасшим Вратам, он, не выпуская из рук посоха, прикоснулся к украшающим их бивням, потрогал холодный серый камень, провел пальцем по древним сихским рунам, на всякий случай ощупал воздух перед собой между рогами арки, но снова пришел к неутешительному выводу, что ничего от Белого Света в нем не осталось, хоть щупай, хоть нюхай, хоть на экспертизу в ВыШиМыШи отдавай.
– «Осторожно, двери закрываются…» – угрюмо прокомментировал он результаты осмотра. – Ни щелей, ни изломов, ни переходов никакого рожна не ощущается… Как и не было ничего. Сейчас еще эти сюда привалят, и будет нам полный дрен…
– Она жива!!!
Звонкий радостный крик Арнегунд заставил людей подскочить.
– Точно? – хмурая гримаса Руадана на секунду сменилась искренней и теплой. – Перенести ее на камень? Или на траве ей лучше? Нужно перевязать? Шину наложить? Жгут?
– Н-не знаю… – Арнегунд вскинула голову и устремила растерянный взор на Друстана. – Он бы знал… что делать…
Лекарь застонал.
– Лежи, лежи, отравитель хренов, не дергайся… Ты свое на сегодня отскакал, – сурово проговорила царевна, сосредоточенно и неумело перевязывая рану короткими грязными полосами ткани. Но хренов отравитель лежать и не дергаться упорно не желал.
– В кармане… куртки… пилюли… – сквозь стиснутые зубы негромко выдавил он, и левая рука его слабо зашарила по камню.
Серафима стремительно оглядела кучку предметов, вываленную ею из раскуроченного кармана, и ловко выбрала и открыла черную деревянную коробочку.
– Есть такие, – тут же отрапортовала она. – Желтенькие. Что с ними делать?
– Дай… Да не мне… ей… в пальцах… разотри… пять… с водой… смешай… чтобы кашица… вышла…
Знахарь рвано вздохнул, охнул и натужно, сипло закашлялся до розовой пены на губах.
Когда приступ прошел и он снова был в состоянии открыть глаза и повернуть голову, Сенька и Арнегунд уже старательно всовывали в рот перенесенной на камень Федельм аморфную шершавую массу из пилюль, растертых прямо в коробочке с речной водой.
– Сделали, дальше что? – с нетерпеливой надеждой воззрилась на лекаря царевна.
Он попробовал подняться, но растянулся без сил и тихо простонал:
– Еще… остались?..
– Одна, – продемонстрировала на ладони Серафима последний янтарный горошек.
– Давай… сюда…
– С водой?
– С ядом…
– Поняла. Сейчас организую с удовольствием.
Через полминуты перед носом Друстана уже висел пузатый, сочащийся каплями кошелек.
– Кипяченая?..
– Дистиллированная, – фыркнула Сенька. – Пей, убийца.
Она приподняла голову знахаря, Друстан поднес левой рукой к губам кожаный край кошеля и торопливо запил разжеванную пилюлю.
– Спасибо…
– Уж на здоровье… – вздохнула царевна. – Что теперь?
– Сейчас она подействует… я встану и посмотрю… ее…
– Если можно… скорее… прошу?.. – умоляюще сложила руки королева. – Я боюсь… она перестает дышать…
Друстан то ли усмехнулся, то ли поморщился от боли.
– Теперь не перестанет… Это средство… в таком количестве… останавливает человека… и сиххё… надеюсь… на краю смерти… Теперь у нас… есть время… часа три… четыре… пять… максимум…
– И куда она после этой отсрочки пойдет? – хмуро спросил Руадан.
– А это уже… зависит… от диагноза… и знахаря…
– Ну так быстрее, быстрее, быстрей!.. Пожалуйста!!!..
Друстан сделал знак рукой Морхольту: подними меня.
Тот послушно и бережно, словно фарфоровую куклу, приподнял гвентянина и поставил на ноги.
– На колени… опусти… Арнегунд… воды… еще…
– Сейчас!
Королева вскочила, бросилась к реке…
И отлетела обратно – под ноги Серафиме.
– К-кабуча, смотреть надо, куда несешься! – недовольно рыкнул из-за арки чародей.
– Ч-что это было?.. – оглушенная, сиххё поднялась, и будто слепая, с вытянутыми вперед руками мелкими шажками снова двинулась к воде.
– Агафон, твои происки! – сразу поняла царевна причину сего странного поведения абсолютно прозрачного воздуха.
– Не нравится – отмахивайтесь от вашей саранчи сами! – обиженно опустил посох его премудрие и насуплено уставился на Серафиму.
– Нравится! – быстро подтвердила та. – Очень нравится! Только нельзя ли сделать его побольше, чтобы до воды можно было достать?
– Побольше? – деловито наморщил брови волшебник. – Как на корабле?
