Так и произошло: проснувшись наутро, Катерина ничего не помнила и была крайне удивлена, обнаружив на себе путы.
– Вы что, с ума сошли? – напустилась она на служанок. – Кто вам позволил связать меня? Когда Генрих узнает об этом, он велит отрубить вам головы! Немедленно позвать ко мне настоятельницу!
Пришедшая на ее зов в сопровождении монахини аббатиса в нескольких словах обрисовала вчерашние обстоятельства, сообщив, что связали Катерину из-за того, что боялись непредсказуемых поступков или непоправимого шага с ее стороны.
– Хорошо, вы можете идти, – снисходительным тоном приказала королева.
– Если вам что-то понадобится, мы сделаем все необходимое, – спокойно ответила настоятельница и покинула келью.
– Скорее бы ее уже забрали отсюда, – вполголоса проговорила аббатиса, когда за ней закрылась дверь. – Сколько беспокойства она приносит аббатству, храни Господь ее беспутную душу!
– Архиепископ Кранмер на днях говорил, что королеву вскоре переведут в другое место. Возможно, вернут во дворец, – поделилась монахиня услышанной новостью.
– Как? Неужели король простит ее? Вот, поистине, Господи, ты не ведаешь, что творится на грешной земле. Как такое возможно? Спаси, Господи, нашего короля от подобных решений.
– Аминь…
Но опасения, испытываемые настоятельницей аббатства, не имели оснований. Король и не думал прощать королеву, подтвердив твердость своего решения принятием закона – «Act of Attainder», – утвержденного Парламентом 21 января 1542 года. Согласно данному закону, любая женщина, вышедшая замуж за короля, считалась виновной в государственной измене и приговаривалась к смерти, если не сообщала ему о своем непристойном поведении до свадьбы. Что касается супружеской неверности королевы, то в этом случае всех сообщников (как, разумеется, и участников) ждало самое суровое наказание.
Тем же вечером в аббатство прибыли два человека, сопровождавших наглухо закрытую карету. Остановившись у ворот, один из них что-то шепнул охраннику, стоявшему на посту, и тот молниеносно принялся открывать их.
– Доложите аббатисе Сесиль, что прибыли герцог Саффолк и граф Стаффорд с приказом от Его Величества! – сухо произнес Чарльз, обращаясь к одной из увиденных монахинь.
– Слушаюсь, – низко опустив голову, прошептала та и побежала звать настоятельницу.
– Не понимаю, – пожал плечами Джеймс, глядя вслед убегавшей девушке, – и как их заносит в монастырь? Посмотри, какое смазливое личико. Чудо, а не девка! Так бы и прижал ее к себе!
– Не богохульствуй, Джеймс, – тихо засмеялся Чарльз, зная любвеобильный характер своего друга. – Не забывай, ты находишься в святом месте!
– Да знаю, знаю… Так я ничего и не делаю, – развел тот руками. – Даже дал этой мышке спокойно ускользнуть из моих цепких лап. А вообще, я не понимаю, почему мы поехали за королевой в столь поздний час? Это что, не могло подождать до утра?
– Так велел Генрих, и не нам обсуждать его решения, – только и ответил Чарльз, покосившись на графа, который от нечего делать ходил из угла в угол.
– Что верно, то верно, – согласился Джеймс. – Послушай, а это правда, что Генрих сделал еще раз предложение принцессе Анне, или это только слухи?
– Нет, не слухи, король опять решил предложить Анне корону, но она в очередной раз ее отвергла.
– Да ты что? – не поверил своим ушам Джеймс. – Вот поистине непредсказуемая женщина. И король все еще живет с ней под одной крышей?
– Не просто живет, но и советуется обо всех делах. Отобрав все драгоценности у Катерины, Генрих (по совету принцессы, разумеется) провел их ревизию лично. И только удостоверившись, что ничего из подаренного неверной жене не исчезло, он успокоился и даже повеселел. Но после очередного отказа принцессы вновь впал в депрессию.
– Но и не отослал Анну в Хивер?
– Нет, и я не понимаю, почему, – развел руками Чарльз. – Для меня, как и для других, это загадка… Аббатиса Сесиль, позвольте приветствовать вас, – завидев настоятельницу, прервал разговор с другом герцог. – Простите за столь поздний визит, но желание короля – закон для его подданных. Вот, прочтите. Его Величество лично просит вас оказать содействие в исполнении данного нам поручения.
– Вам не стоит извиняться, герцог Саффолк. Только Господь вправе прощать детей своих. Нам же остается только смиренно принимать его волю и молиться о спасении души, ибо все мы грешны.
Чарльз поклонился в знак согласия и молча смотрел на аббатису, пока та читала послание короля.
– Здесь говорится, что вам надлежит забрать Ее Величество и сопровождать ее в… Этого не может быть! Вы уверены? Значит, Его Величество…
– Не надо так громко, – многозначительно взглянув на нее, отозвался Чарльз. – До поры до времени не стоит посвящать все аббатство в королевские тайны. Вы меня поняли, аббатиса Сесиль?
– Безусловно, сын мой, это останется между нами. Вы можете на меня положиться.
– Очень разумно с вашей стороны. А теперь прикажите привести сюда королеву. Я думаю, не составит большого труда собрать ее вещи?
– Разумеется, нет, граф Стаффорд. Я потороплю девушек…
Аббатиса вышла, чтобы лично доложить королеве о том, что ее ожидают, и проследить за служанками, которые будут собирать немногочисленный скарб Катерины.
Узнав о прибытии слуг короля, королева была вне себя от счастья. Ей даже в голову не пришло задаться вопросом, почему они приехали в такой поздний час.
– Их прислал сам король? Вы говорите правду? А как они выглядят? А они приехали верхом или в карете? А посланники не привезли мне мои платья? Как я покажусь во дворце в таком безобразном наряде? – не смолкая ни на секунду, все спрашивала и спрашивала Катерина. – Вот видите, леди Джейн, – обратилась королева к старой фрейлине, – а вы не верили, что Генрих простит меня. Он сам, лично, прислал за мной своих гонцов, чтобы они забрали меня из этого ужасного места. Знаете, что я сделаю завтра, когда проснусь? Я позову портниху и прикажу ей сшить гору новых платьев. Мне до смерти надоели эти скучные балахоны, что я была вынуждена носить здесь. Потом я прикажу принести мне много-много сластей. Эта противная еда, которой меня тут потчевали, просто отвратительна… Зачем вы собираете ЭТИ вещи? Я не собираюсь носить всю эту убогую одежду. Можете сжечь ее, или раздайте бедным. Я милостиво отказываю им мои обноски. Пусть эти дурнушки гордятся, что носят платья самой королевы.
Аббатиса Сесиль и леди Джейн только переглянулись между собой. Одна из них точно знала, куда направляется королева, другая только догадывалась.
– Ваше Величество, если вы готовы, то мы должны идти, – сказала фрейлина, прервав поток слов, сыпавшихся из уст королевы.
– Да, я готова. Где посланники моего мужа?
– Они ожидают вас возле входа, мидели, – спокойно ответила аббатиса.
– Тогда поспешим, не хочу заставлять Генриха волноваться, – радостно проговорила Кэтрин и буквально выбежала из кельи.
