Кипя от негодования, мистер Дрелинкурт вскочил на ноги.
– Я вижу, вам угодно шутить на эту тему. Господь свидетель, я вовсе не желаю вашей смерти! Мне будет очень неприятно услышать об этом. Но ваше неожиданное решение сочетаться браком, когда положительно все уже перестали надеяться на это, застало меня врасплох, клянусь честью! Да еще с такой молодой леди, насколько я понимаю.
– Мой дорогой Кросби, почему не сказать прямо – с молоденькой леди? Я уверен, вы знаете, сколько ей лет.
Мистер Дрелинкурт презрительно фыркнул:
– Признаюсь, кузен, что не придал этому особого значения. Мисс едва окончила пансион, тогда как вам уже далеко за тридцать! Как бы вам не пришлось пожалеть об этом.
– Вы уверены, – осведомился его светлость, – что не хотите кусочек этой превосходной говядины?
Его кузен непритворно содрогнулся.
– Я никогда – слышите, никогда – не ем мясо об эту пору! – выразительно воскликнул мистер Дрелинкурт. – Оно вызывает у меня отвращение. Разумеется, вы должны понимать, что ваша странная женитьба вызовет насмешки и кривотолки. Семнадцать и тридцать пять! Клянусь честью, я подумал бы дважды, прежде чем отважиться на такую нелепость! – Он сердито засмеялся и язвительно добавил: – Что до молодой леди, то тут нечему удивляться. Все прекрасно знают, что такое эти Уинвуды. Уж ей-то жалеть ни о чем не придется!
Граф откинулся на спинку стула, сунув одну руку в карман бриджей, а другой поигрывая моноклем.
– Кросби, – мягко сказал он, – если вы когда-нибудь повторите свои слова, боюсь – очень боюсь, что ваша смерть окажется безвременной и наступит намного раньше моей.
За столом воцарилось напряженное молчание. Мистер Дрелинкурт в замешательстве уставился на кузена и вдруг заметил, что глаза Рула под тяжелыми веками больше не смеялись. Напротив, они сверкали очень неприятным блеском. Мистер Дрелинкурт откашлялся – отчего-то у него перехватило горло – и продолжал высоким, срывающимся голосом:
– Мой дорогой Маркус! Уверяю вас, я не имел в виду ничего подобного! Как вы поспешны в своих суждениях!
– Вы должны простить меня, – почти не разжимая губ, произнес граф.
– О, разумеется! Можете быть совершенно покойны на этот счет, – заявил мистер Дрелинкурт. – Считайте, что ничего и не было вовсе, а что до моих слов, то вы поняли меня превратно, уверяю вас.
Граф несколько мгновений молча смотрел на Кросби, а затем черты его лица разгладились, и он вдруг рассмеялся.
Мистер Дрелинкурт подхватил свою шляпу с тросточкой и встал, собираясь уходить. В этот момент дверь резко распахнулась и в комнату вошла женщина. Она была среднего роста и одета в платье из яблочно-зеленого батиста в белую полоску в стиле, известном под названием vive bergère
[34]
, а на голове у нее красовалась чудесная соломенная шляпка с лентами, которая очень ей шла. Через локоть был переброшен шарф, и довершал туалет зонтик от солнца с очень длинной ручкой, в руках вошедшая держала, как сразу же определил мистер Дрелинкурт, свежий экземпляр «Лондон газетт».
Женщина была очень красива, с исключительно выразительными глазами, в равной мере пронзительными и теплыми, и, кроме того, с графом ее роднило поразительное сходство.
На пороге она остановилась и окинула быстрым взглядом мистера Дрелинкурта.
– О… Кросби! – протянула она, даже не пытаясь скрыть своего неудовольствия.
Рул поднялся из‑за стола и взял ее за руку.
– Моя дорогая Луиза, ты тоже пришла разделить со мной завтрак? – насмешливо осведомился он.
Она поцеловала его на сестринский манер и энергично ответила:
– Я позавтракала два часа назад, но ты можешь предложить мне кофе. Я вижу, вы уже уходите, Кросби. Умоляю, не стоит задерживаться из‑за меня. Но, дорогой вы мой, чего ради вы опять вырядились, словно пугало огородное? Да и этот парик вам совершенно не идет, право слово!
Мистер Дрелинкурт, чувствуя, что удалиться, сохранив достоинство, после встречи с кузиной уже не удастся, поспешно поклонился и пожелал ей доброго утра. Едва он, смешно перебирая ножками, выскочил из комнаты, как леди Луиза Куэйн швырнула раскрытый экземпляр «Лондон газетт» на стол перед Рулом.
– Можно не спрашивать, зачем сюда приходила эта отвратительная маленькая жаба, – заметила она. – Но, мой дорогой Маркус, это уж слишком вызывающе! Допущена нелепая ошибка! Ты сам видел объявление?
Рул стал наливать ей кофе в собственную, еще чистую, чашку.
– Дорогая Луиза, ты хоть понимаешь, что еще нет одиннадцати часов утра, а у меня уже побывал Кросби? Когда это я мог успеть прочитать «Газетт»?
Она приняла у него чашку, заметив мимоходом, что не понимает, как он может пить за завтраком эль.
– Тебе придется дать второе объявление, – сообщила она ему. – Не представляю, как они могли сделать такую глупую ошибку. Дорогой мой, они перепутали имена сестер. Вот, смотри сам: «Досточтимая Горация Уинвуд, младшая дочь…» Право, это было бы смешно, не будь так досадно! Но как, во имя всего святого, они могли напечатать «Горация» вместо «Элизабет»?
– Видишь ли, – извиняющимся тоном сказал Рул, – объявление в газету посылал Арнольд.
– Ни за что не поверю, что мистер Гисборн – такой болван! – провозгласила ее светлость.
– Пожалуй, я должен объяснить тебе, что он лишь выполнял мое поручение, – еще более извиняющимся тоном сказал его светлость.
Леди Луиза, рассматривавшая объявление в «Лондон газетт» со смешанным чувством отвращения и изумления, выронила ее из рук и резко развернулась на стуле, с недоумением глядя на брата.
– Господи, Рул, что ты хочешь этим сказать? – пожелала узнать она. – Ты не можешь жениться на Горации Уинвуд!
– Именно это я и собираюсь сделать, – преспокойно ответствовал его светлость.
– Рул, ты сошел с ума? Ты же сам мне рассказывал о том, что сделал предложение Элизабет!
– У меня такая плохая память на имена! – скорбно пробормотал милорд.
Леди Луиза с размаху ударила по столу раскрытой ладонью.
– Вздор! – сказала она. – Твоя память ничуть не хуже моей!
– Дорогая моя, мне бы не хотелось так думать, – заявил граф. – Временами твоя память слишком хороша.
– Ого! – воскликнула миледи, с подозрением глядя на него. – Ты что, и впрямь намерен жениться на этой девочке?
– Во всяком случае, она твердо вознамерилась выйти за меня замуж, – ответил его светлость.
– Что? – ахнула леди Луиза.
– Видишь ли, – пояснил граф, садясь на прежнее место, – это должна была быть Шарлотта, но та не намерена приносить такую жертву даже ради Элизабет.
– Кто-то из нас двоих определенно сошел с ума! – уверенно заключила леди Луиза. – Я не знаю, о чем ты говоришь и как собираешься жениться на Горации, которая, кажется, еще даже не окончила пансион, в чем я не уверена, поскольку в глаза ее не видела, вместо божественной Элизабет…
