– Еда, – выдохнул я. – Слава богу.
Мы с Эбби и Эшли сели; Нуэве заявил, что у него срочное дело, и куда-то поднялся по лестнице. Эбби переглянулась с Эшли и бросила салфетку на тарелку.
– Извините, я на минуту, – сказала она и отправилась следом за Нуэве.
Я повернулся к Эшли:
– В чем дело? Я слышал, как они ругались в самолете.
– Они недолюбливают друг друга.
– Почему?
– Точно не знаю, но говорят, что его назначили Оп-девять против ее воли.
– С этим разделом Устава я знаком. Там сказано, что Оп-девять назначает директор.
– На нее надавил совет.
– Совет?
Эшли кивнула:
– Это во многом похоже на совет директоров в обычной компании. После ареста Меривезера совет выбрал на должность нового директора Эбби.
– Хорошо, а что она имеет против Нуэве?
– Я думаю, она ему не доверяет.
Сверху донеслись голоса Эбби и Нуэве; тон то повышался, то понижался, как волны, налетающие на волнолом, но слов было не разобрать.
– Тут я с Эбби согласен. Какой-то он скользкий.
– О, никакой не скользкий, – возразила Эшли. – Просто крутой на вид.
– Ага, как устрица. А внутри – слизь.
– Быть Оп-девять не так-то легко, – заметила Эшли.
– Много кем быть нелегко, – парировал я.
Покончив с едой, мы вышли из шато, и Эшли отвела меня в однокомнатную хижину. Еда придала мне сил, и я прошел весь путь без остановок и помощи Эшли. На двери хижины над кнопочной панелью была прикручена маленькая табличка с цифрой 13.
– Замечательно, – сказал я. – Тринадцатая хижина.
– Ты что, суеверный? – удивилась Эшли, набирая код.
– Цифры продолжают кроппинг, – объяснил я.
– Кроппинг? – с улыбкой переспросила Эшли. – Это что-то вроде каламбура?
– Перекликается с черепом.
– Каким черепом?
– Вот и я хочу выяснить с каким.
Хижина оказалась очень уютной – камин, пара кресел-качалок в деревенском стиле, кровать, рядом небольшой письменный стол и ванная в углу. За филенчатой дверью возле последней я обнаружил тринадцать одинаковых комбинезонов АМПНА. Снова это число. Я даже подумал, что кто-то, космически со мною связанный, передает мне некое сообщение.
– Что дальше? – спросил я у Эшли.
– Постарайся отдохнуть. Утром начнем.
– А телевизора тут нет?
– Тут сигнал плохой, – улыбнулась Эшли.
– Всегда есть спутник, – возразил я.
Она ушла. Когда дверь за ней закрылась, я услышал щелчок. Подергал за ручку.
Меня заперли.
04:04:25:31
В ту ночь я летал во сне. Может, из-за того, что накануне видел одиноко парящего над горами орла, но так или иначе я летал, широко раскинув руки, в тысяче футов над землей и видел внизу горы, реки, равнины и пустыни. И самые разные города, от мегаполисов до деревушек из глинобитных домиков. Потом я пролетел над скалистым побережьем и дальше, над открытым океаном на запад, к солнцу, которое уже наполовину ушло за горизонт. Я был один и на сей раз не мучился этим. Наоборот, мне было очень приятно лететь в полном одиночестве над спокойным бескрайним океаном, и ориентиром была только сверкающая дорожка отраженного солнечного света.
Я прижал руки к бокам и устремился вниз, как ищущая смерти морская птица. Ветер бил мне в лицо. Страха я не испытывал. Я чувствовал одиночество, но у него был привкус абсолютной свободы.
Проснувшись, я ощутил разочарование, которое всегда наступает после хорошего сна. Кто-то стучал в дверь хижины.
– Альфред! Альфред, пора! – Это была Эшли.
Я умылся, натянул свежий комбинезон, надел ботинки и парку и пошел за Эшли к главному зданию.
Стол уже накрыли. Мы завтракали вдвоем у потрескивающего камина.
– А где все? – спросил я.
Казалось, что нас занесло в дом с привидениями. Я ожидал увидеть толпу народа: оперативников Конторы, врачей, ученых и обслугу вроде поваров и горничных, также, может быть, даже пару телохранителей. Но с момента нашего прибытия в Канаду единственными незнакомцами, которых я видел, были те двое с аэродрома.
– Они в конференц-зале наверху, – ответила Эшли. Я понял, что она говорит о Нуэве и Эбби. – Заседание совета.
– Совет здесь?
– По видеосвязи.
– О! А по какому поводу?
Эшли не успела ответить: наверху хлопнула дверь и вниз сбежала Эбби. Нуэве чуть не наступал ей на пятки.
– Плевать я хотела, – говорила ему Эбби. – Мы так не договаривались.
– Договоренность невозможно выполнить, директор, – возражал ей Нуэве. – Как и сказал совет.
Эбби круто развернулась к нему лицом:
– Это все твоя работа.
Нуэве замер тремя ступеньками выше и задрал нос.
– Я Оперативник номер девять. Все представляющие особый интерес предметы подпадают под мою юрисдикцию.
– Он не предмет, Нуэве. Он человек.
Эшли поднялась из-за стола и громко спросила через холл:
– В чем дело?
Эбби с Нуэве дружно оглянулись. Судя по их лицам, они не ожидали увидеть нас с Эшли.
– Привет, Альфред, – с вымученной улыбкой поздоровалась Эбби. – Как спаслось, дорогой?
– Видел чудесный сон. – Я посмотрел на Нуэве, потом снова на Эбби. – И мне теперь типа жаль, что проснулся.
– Расскажите ему, – сказал Нуэве, обращаясь к Эбби.
Она подошла и положила руки мне на плечи.
– Альфред, боюсь, что в протоколе извлечения произошли некоторые изменения.
Я повел плечами и сбросил ее руки.
– Хватит конторских словечек – скажи, в чем дело. Вы извлечете меня или нет?
– Если вопрос ставится так, то да, – отозвался Нуэве, все еще стоя на лестнице.
– Я сама разберусь, – оборвала его Эбби.
Она посмотрела на потолок. Я еще подумал: что не так с потолком? И тоже запрокинул голову… и услышал низкий гул подлетающих вертолетов.
Нуэве одним прыжком подскочил к выходу.
– Они уже здесь, – бросил он, выскочил наружу и захлопнул за собой дверь.
– Кто уже здесь? – спросил я.
– Думаю, доктор Мингус, – вздохнула Эбби.
– Мингус?
– Мингус! – выдохнула Эшли.
– И охрана, – добавила Эбби. – Нуэве очень скрупулезно относится к делу.
