Сэм кивнул и с трудом сглотнул.
– Хорошо бы запить, – пробормотал он, как будто говоря сам с собой.
Я подтолкнул к нему свой «Биг галп».
– Не этим.
– Ты больше не Оп-девять, – напомнил я. – Ты мой опекун и должен сказать правду.
– Цена этой правды очень высока, Альфред.
– Все равно. Я готов заплатить.
– Платить будешь не ты.
– Сэм, скажи, зачем ты это сделал.
Сэмюэл вздохнул и тихо, чуть ли не шепотом ответил:
– София, Альфред. Причина в Софии.
– София. Я уже слышал это имя. – Сэм промолчал, и я напомнил: – Ты сам назвал ее призраком из прошлого. А потом я слышал, как вы с Нуэве спорили о ней. Перед нашим отъездом. Нуэве сказал, что ты имел в виду богиню мудрости, но мне почему-то так не кажется.
– И правильно, – отозвался он.
– А в лаборатории Мингуса, когда он меня обследовал, я заметил, что на некоторых пробирках с моей кровью был ярлык с надписью «Софа». И это показалось мне странным. Какое отношение имеет моя кровь к софам? Черт, да никакого! Я прав, Сэм?
– Прав.
– Тогда с меня хватит намеков, половинчатых ответов и шарад. Скажи, кто такая София, и немедленно.
Сэм кивнул:
– София не человек, Альфред. София – это акроним. Специальный оперативный отряд: Бессмертная армия. SOFIA.
[17]
В комнате было тихо, и только обогреватель гудел под окном. Мне вдруг почудилось, что в комнате совсем темно. Я встал из-за стола и включил прикроватный торшер.
– Хитроумный акроним. Кто придумал?
– Оп-девять.
На сей раз он не повернулся. Он сидел неподвижно спиной ко мне.
– Идея в том, чтобы использовать мою кровь для создания каких-нибудь суперсолдат?
– Это казалось достижимым.
– …Солдат, которые мгновенно исцеляются прямо на поле боя, им не страшны болезни и травмы…
Тут до меня дошло: такой тип, как Нуэве, на другое бы и не повелся. Я вспомнил, как сам сказал Эшли в аэропорту: «Контора не хочет, чтобы пацан, способный исцелить мир, вышел из-под контроля и взялся за дело». Мне стало тошно.
– Возможности безграничны, да, Сэм?
– Сама возможность этого и сделала создание СОФИИ необходимым.
– А СОФИЯ сделала необходимым создание спецустройства номер тысяча тридцать один.
– Да, это было необходимо, – кивнул Сэм.
– Потому что Оп-девять не допустит, чтобы «предмет особого интереса» попал в плохие руки.
– Это привело бы к катастрофическим последствиям.
– И ему пришлось найти способ держать «предмет особого интереса» под контролем и… прервать эксперимент, если это будет…
– Необходимо.
– Необходимо. Все верно. У Оп-девять не было выбора.
– Не было, – повторил он эхом.
– Потому что он Оп-девять. Он должен рассматривать все варианты. Мыслить о немыслимом.
– О немыслимом.
– Не только о «зигах», но и о «загах».
Сэмюэл повернулся ко мне:
– Альфред, я…
– И не важно, что «предмет особого интереса» – пятнадцатилетний пацан.
Я задел его за живое, и он заговорил жестче:
– Твой… твой дар сыграл решающую роль при возвращении Печатей. Неоценимую, по сути. Располагай мы им в предыдущих миссиях – спаслись бы люди, мы избежали бы ненужных страданий…
– Предыдущие миссии? Это какие же? Вроде абхазской? Ты говоришь о таких миссиях, Сэм?
– Конечно. Разумеется, о таких, как абхазская. – Сэм прочистил горло. – Ты сам сказал, Альфред: Оп-девять должен мыслить о немыслимом, просчитывать все варианты использования «предмета особого интереса», тем более те сценарии, в которых он попадает в плохие руки.
– Почему ты мне не сказал?
– Ты знаешь ответ.
– Нет, Сэм, почему ты не рассказал мне об этом после того, как ушел из АМПНА? Почему промолчал, когда я решил пойти с Нуэве?
– Я думал, что отряда больше нет. Абигейл Смит сказала, что закрыла проект, когда стала директором, и я ей поверил.
– Похоже, что Нуэве ее переиграл.
– При поддержке совета, – кивнул Сэм.
– Ты все равно должен был рассказать.
– Да. Ты прав. Должен.
– Ладно, – проговорил я. – Все ясно. Эбби занимается этим. Или нет. Ей можно доверять? Мы доверимся ей?
– Я всегда ей доверял, – ответил Сэмюэл. – И сейчас верю.
– Хорошо. Значит, она должна перетянуть совет на нашу сторону, а мы займемся этой штукой в моей голове.
Я сел напротив Сэма. Он старался не встречаться со мной взглядом. Мне следовало догадаться почему. Я должен был сообразить, что он рассказал не все, но я продолжал верить в лучшее. Я по-прежнему хотел, чтобы все как-нибудь утряслось, потому что после всех испытаний остался мальчишкой. Тогда я еще не знал, что мое детство вот-вот закончится и конец будет трагическим. Вот что тикало у меня в голове. Не бомба, а часы, которые отсчитывали последние минуты детства.
– Альфред, устройство невозможно удалить.
– О чем ты? Конечно же можно. Ты его вставил, ты и вынешь.
Сэмюэл медленно покачал головой:
– Любая попытка извлечь устройство приведет к детонации. – Он опустил голову, сгорбился и сложил ладони, будто в молитве.
– Его нельзя удалить, – сказал я.
– Нельзя.
– И дезактивировать.
– Да.
– И как-то заблокировать сигнал.
– Альфред…
– И в АМПНА всегда будут знать о моем местонахождении.
– Дело в том, что… Да. Да, Альфред. Они всегда будут знать, где ты находишься.
– И можно в любой момент, когда это покажется необходимым, нажать на красную кнопку, и я покойник.
– Да.
– И никто – ни ты, ни Эбби, ни шесть миллиардов людей на этой планете – ни черта с этим не сделает.
– Да.
Я встал, отодвинул стол, схватил Сэмюэла за плечи и швырнул его на кровать. Он упал рядом с пистолетом. Я приставил ствол к его виску.
– Ты был моим опекуном. Ты поклялся, что будешь меня защищать. «Я никогда не брошу и не предам тебя» – вот что ты сказал. Вот что ты мне сказал!
Сэм сперва не ответил, а потом прошептал всего одно слово:
– Прости.
