— And now…
[26]
— сказал дедушка и махнул шляпой. Он достал из кармана брюк узелок — это был носовой платок. А в нем — полным-полно больших блестящих пятиэровых монет.
— Бросайте, — велел он. — Бросайте как можно выше!
Мы стали подбрасывать в небо монетки одну за другой, а дедушка, сидя на табуретке, стрелял по ним. Он приладил винтовку к плечу и нажимал на курок. Удивительное дело: хотя глаза у него были уже слабые, он почти все время попадал в цель!
— Next!
[27]
— командовал он.
И мы кидали еще.
Представление закончилось так же внезапно, как и началось. Дедушка опустил винтовку и поклонился. В последний раз. Потом встал и протянул винтовку мне. Земля вокруг была усеяна простреленными кругляшками, они сверкали, как маленькие солнца.
— Вот и всё. А теперь пора домой, ребятки, — сказал он. — Котлеты, поди, давно уже готовы.
Он оказался прав.
Но нам понадобилось немало времени, чтобы дойти до дому. Каждые пять минут дедушка присаживался отдохнуть. Дольше всего он сидел у школьного окна, потому что ему понравилась мелодия, которую играл учитель. «Снова восходит ясное солнце».
Он даже похлопал, когда она закончилась.
Наконец мы вернулись домой. Дедушка велел мне прокрасться через кормовой салон и спрятать винтовку в гардеробе. Сам он бросил шляпу в свою каюту, стянул сапоги и напустил на себя самый невинный вид. Когда бабушка спросила, где мы были так долго, он ответил, что показывал Перси чудеса природы.
— Знаете, почему хорошо иногда побыть вдалеке от дома? — сказал дедушка, когда мы сели за стол.
— Нет, почему же? — спросила мама.
— Потому что потом так славно вернуться домой, — ответил дедушка, пытаясь выковырять кусок мяса, застрявший в зубах. — Снять сапоги, снова стать самим собой и плевать на всех.
— Ты тоже так думаешь, Перси? — спросил папа.
— Не знаю. Я-то еще домой не вернулся.
— Да, конечно, — согласился папа.
А дедушка рассмеялся.
— А ты не дурак, черт меня подери! — сказал он Перси.
Когда все было съедено и обед закончился, дедушка сходил в свою каюту и принес серебряный доллар, который хранил в ящике письменного стола. Перси как раз заканчивал собирать вещи; последними он положил в сумку свои плавки. Они были еще мокрые.
— Вот, — сказал дедушка и протянул ему блестящую монету. — Just keep it
[28]
. Мне она больше не нужна.
Тогда Перси обнял его.
— Здорово, что я с вами познакомился, — сказал он. И мы отправились на пристань.
Там нас уже поджидали. Вся наша компания пришла попрощаться: Классе, Бенке, Данне, Леффе с младшей сестренкой на плечах, Биргитта, Марианна, Кикки. И еще Пия.
— Может, еще встретимся когда-нибудь, — сказала Пия, когда причалил катер.
— Поживем — увидим, — ответил Перси.
Прежде чем подняться на борт, он помахал нам.
Я ничего ему не сказал на прощание. И он мне тоже. Это было лишнее. Мы знали, что скоро увидимся.
Потом пароход отошел от берега. Классе стоял справа от меня. А Пия слева.
— Отличный парень этот Перси, — сказала она.
— Да, — кивнул я.
Пия приподняла руку и махнула мне.
— Ну, до свидания.
— До свидания, — сказал я. — Скоро я снова смогу с тобой разговаривать.
Мы с Классе остались на пристани одни.
А чуть дальше на берегу, у расколотого черного камня стоял дедушка — в фетровой шляпе и новых сапогах — и палил из винтовки в честь проходившего мимо корабля. Он стрелял прямо в бледное солнце, словно это был сверкающий серебряный доллар.
Но солнце крепко держалось на небе и не падало.
