Через несколько часов по планете, как пожар, распространилось страшное известие. Флаер, на котором гитаристки «Ночного безумия» возвращались домой, по неизвестной причине взорвался. Взрыв был такой силы, что полиции удалось найти только несколько фрагментов двигателя. От трех девушек не осталось ровным счетом ничего, кроме записей их песен.
На улицы вышли сотни тысяч молодых людей обоего пола с черными повязками на головах. На стенах домов всех, наверное, городов и поселков планеты висели огромные портреты трех юных красивых девушек в траурных рамках. Записи последнего концерта «Ночного безумия» по единогласному решению Законодательного Собрания Астлана были объявлены культурным достоянием Федерации. Помимо того, Реника Иллири, Рханта Ориаль и Эла, чья фамилия осталась неизвестной – да, полиция так и не смогла выяснить, кто она и откуда, – были посмертно награждены высшей наградой Астлана – орденом Чести. Их именами назвали несколько городов и бесчисленное количество улиц.
– Ну вот, ушли чисто, – грустно сказала Рханта, выйдя из портала у порога большого старинного дома. Здесь, в Оланских горах, располагалась тайная резиденция Безумных Бардов. Ее построили триста местных лет назад несколько отпускников, которым настолько понравилось отдыхать в Астлане, что они решили создать здесь постоянную базу.
– А зачем надо было «гибнуть»? – недоуменно спросила Элька.
– Ты хоть понимаешь, что натворила, девочка? – ответила вопросом на вопрос Реника, открывая дверь.
– Нет… А что?
– Что? – вздохнула блондинка. – Да так, просто выдала все, на что способен Безумный Бард, да и нас за собой потянула. Ты, конечно, гений, малышка, но нам слишком большой шумихи вокруг наших персон никак не нужно, а завтра такое начнется…
– Вот-вот, – добавила Рханта. – Дать бы хорошего пинка тому пронырливому журналюге, который понял, что происходит что-то необычное и уговорил начальство организовать трансляцию концерта на всю планету. Из-за этого мы мгновенно взлетели на самый верх, а оно нам надо? Но это не все причины – уходить лучше всего на пике, после сегодняшнего взлета петь по-прежнему – стыдно.
– Все равно ничего понимаю… – растерянно сказала Элька.
– Сейчас объясню, – досадливо поморщилась Реника. – Давай в дом зайдем, сядем и выпьем немного. Кому как, а мне сегодня необходимо.
– Мне, что ли, нет? – буркнула Рханта. – Никогда так не выкладывалась.
Девушки вошли в дом. Уютная вилла, обставленная с большим вкусом, навевала покой, так и хотелось упасть в огромные удобные кресла перед камином. Однако гостиная оказалась не пуста, в одном из кресел сидел с бокалом вина в руках худой желтолицый мужчина с обычными для Бардов волосами по пояс и с интересом смотрел на вошедших. На нем был только халат.
– О! – обрадованно воскликнула Реника. – Очнулся? Рада видеть!
– Не совсем еще, – улыбнулся он. – Соображаю пока с трудом, но постепенно прихожу в себя. Концерт ваш смотрел. Ну, девчата, вы даете! Давно такого не слыхал.
– Да это не мы, в основном, – рассмеялась блондинка, падая в кресло. – Это вот она. Познакомься – Элька. Ученица Дина Стрейджера.
– Очень приятно, – наклонил голову мужчина. – Меня зовут Виктором.
– Здравствуйте, – смутилась девушка. – А что я? Я просто начала играть от души.
– Вик, – Рханта тоже села и налила себе бокал вина из стоящей на низком столике фигурной бутылки, – ты не можешь ей объяснить? Я настолько вымоталась, что сил говорить нет.
– Объясню, – согласился он. – Садись, девочка.
Элька тоже взяла себе немного вина, уселась и приготовилась слушать. Она пребывала в растерянности: что она сделала не так? Играть и петь иначе она просто не могла, не считала себя вправе. Но из-за ее пения Реника с Рхантой были вынуждены инсценировать самоубийство и уйти в тень. Почему? Или Барду нельзя привлекать к себе внимания? Пусть так. Но это явно не все.
– Ни один из нас не может не петь, – начал Виктор. – Это все равно, что не дышать и не жить. Каждый Бард, где бы он ни проводил отпуск, все равно становится относительно известным, потому что бездарных среди нас просто нет. Очень приятно, когда тебе рукоплещут тысячи человек, это ни с чем не сравнимо. Но тут важно соблюсти баланс. На нас огромная ответственность, а слава может вызвать слишком большое самомнение. Под влиянием славы Бард может начать относиться к простым людям с пренебрежением, а они этого не заслуживают. Они идут своем путем, порой очень нелегким. Среди них возникают таланты, творящие как могут, чего-то добивающиеся, очищающие души других. И вдруг приходит кто-то из нас и мгновенно оставляет местных музыкантов позади – они просто не способны так спеть и сыграть, как способны мы. Ведь мы – уже не люди, ты это знаешь, девочка. Наши возможности непредставимы для людей. А если ко всему прочему еще и прилагается такой дар, как у тебя…
Бард сокрушенно покачал головой. Элька задумалась над его словами. Наверное, он прав. Но как можно петь не в полную силу, не от души? Тогда уж лучше вовсе не петь.
– Поэтому мы чаще всего не выходим за рамки местной музыкальной культуры, – продолжил он. – Даже в этих рамках можно сделать многое. Главное – вложить в свои песни стремление к небу, к очищению души, к любви, доброте и сочувствию. Я слышал сегодня твои – у тебя получается. Но ты по неопытности вложила в них слишком много.
– Почему много?! – возмутилась Элька. – Я что, не могу петь то, что рвется из души?! Ведь им нравится! Нравится! Что с того, что я Безумный Бард?! Не возгоржусь я!
– А ты не подумала, сколькие не выдержат душевного напряжения, слушая твои песни? Сколькие сойдут с ума? Сколькие покончат с собой от тоски по любви и доброте, которых так не хватает вокруг?
– Но ведь можно сделать наоборот! – упрямо заявила она. – Петь так, чтобы песня стала спасательным кругом, чтобы сил придавала, а не в тоску вгоняла! Чтобы звала за собой в небо!
– Благие намерения… – в глазах Барда стояло сочувствие. – Вся беда в том, маленькая, что сегодня ты вскрыла души миллионам людей. А открывшаяся душа… С таким человеком может случиться что угодно, он частью здесь, а частью в ином мире. И очень легко может погибнуть.
– Ой, мамочка… – наполнились слезами глаза девушки. – Я же не хотела ничего плохого… Я просто пела, как могла! От сердца!
– Многие песни Бардов можно петь только среди своих, – грустно улыбнулся Виктор. – Люди их просто не выдержат. Ты не знала этого, к сожалению.
– Наша ошибка… – созналась Рханта. – Это мы заставили Эльку выступить, а потом стало поздно, ее музыка захватила нас самих, и мы тоже начали петь в полную силу. Не удивляюсь, что Астлан поголовно сходит с ума. Пение трех Безумных Бардов на грани выхода в Сеть? Здесь такого еще не слышали и слышать не могли. И не должны!
– Да, вы здорово прокололись, девчата, – согласился Виктор. – Но вы потрясли не только Астлан. Искины ГИНа сделали запись концерта, которая мгновенно разлетелась по всем сегментным станциям. Даже Древнейший в восторге, говорят, плакал, слушая.
