– Насколько мне известно.
– Грета? – осторожно спросил Элиан. – С тобой все в порядке?
Я проигнорировала его вопрос и поморгала, чтобы ушли пятна.
– Зи, помоги мне разобраться. Напасть на обитель… Это дерзко и незаконно. Но может оказаться стратегически оправданно. Камберлендцы не смогут победить Панполярную конфедерацию, если будут воевать по правилам. Но если вести иную войну, брать заложников, чтобы играть против конфедерации, чтобы предотвратить ответные действия ООН – тут уже можно на что-то надеяться.
Грего прикусил губу. Губы у него были бледные, и я видела, как к ним начала приливать кровь.
– Это уже однажды пытались сделать, – сказал он с заметным акцентом. – Когда государство куши нанесло удар по Обители-семь.
Мы все знали, что там произошло. Не просто так Талиса называют кандагарским мясником.
– Ты же не думаешь, что Талис станет… – Голос у Элиана вдруг стал тонким.
0 чем он подумал – может быть, о Нэшвилле? О Кливленде? О самом Индианаполисе?
Нет оснований считать, что город будет лишь один.
– Талис утверждает, что система обителей прекратила войны, – сказала Да Ся. – Он сделает все необходимое, чтобы спасти нашу обитель. На этом фоне можно пожертвовать всем Камберлендом целиком.
«Бабах – и города нету, – гласят Изречения, комментируя уничтожение людей, которые в прошлый раз напали на одну обитель. – Все проще простого».
Да, проще некуда, но Элиану и впрямь было сложно в подобное вникнуть. Мне три дня профессионально путали мысли, но я и то справлялась лучше, чем он. И в военной форме Элиан казался ребенком, который лишь оделся как взрослый.
– Следующий вопрос, – обратилась я к нему, – почему Талис еще не нанес удар?
– А ответ в том, – сказала Да Ся, – что камберлендцы нас захватили. Заложники стали заложниками.
Элиан потер лицо. Он долго и потрясенно молчал. Потом произнес:
– Да, ребята, вы и впрямь ловко освоили эту сократическую
[14]
лабуду.
– Преимущества образования, полученного в обители, – со значением ответила я.
– Да уж, – с каменным лицом сказал Грего. – Мы воспитываемся латынью и греческим, а не любовью.
Не успела Зи рассмеяться – я уже видела, что она вот-вот зайдется смехом, – и не успел Элиан парировать, как раздался крик.
– Эй! – По траве к нам шагал солдат. В руках он небрежно держал ружье, словно это мотыга, а он – садовник. – Это кто, принцесса… как ее там?.. – Он посмотрел на Элиана.
– Грета, – подсказал Элиан.
– Короче, выведите ее на открытое пространство, ладно? Сарай перекрывает линии обзора. Арментерос хочет постоянно следить за всеми ее передвижениями.
Грего встал между мной и солдатом и поднял руку, как школьник:
– Может быть, вы не заметили, но ей нехорошо.
– Просто на солнце пересидела, – сказала я солдату.
Не надо показывать камберлендцам, сколько именно требуется усилий, чтобы меня сломать. Пусть думают, что это будет легко, и тогда, может быть, они не станут слишком стараться. Я встала и позволила себе покачнуться, изображая хрупкое создание.
– Я могу идти, Грегори.
– Отведи ее к остальным, – приказал солдат Элиану, который так ничего и не понял.
В форме, с оружием, его приняли за нашу охрану.
Остальные. Мои друзья. Что они сделали с моими друзьями?
– Мы идем. – Я пошла вперед, а наш озадаченный «охранник» поплелся следом.
Зи ухватила Элиана за локоть, что несколько нарушало правдоподобность его роли, но иначе было нельзя: по его виду было совершенно непохоже, что это наш конвой. Не глядя на Элиана, Зи произнесла:
– Ты не самый наведенный лазер в батарее, да?
– Но-но! – моментально, как лазер, вспыхнул Элиан. – Если я не обладаю «преимуществами образования, полученного в обители»… – передразнил он мое объяснение.
Да Ся покачала головой:
– Элиан, послушай меня и постарайся понять. Нас взяли совсем в другие заложники. Камберлендцы будут использовать нас в игре против ООН. А Грету – против Панполярной конфедерации. И не сомневаюсь, что все это окажется весьма неприглядно.
«Неприглядно». Все верно. Так и будет.
Теперь Элиан шагал рядом с нами, и Зи отпустила его локоть.
– У тебя есть около тридцати секунд, чтобы выбрать, на какой ты стороне.
Зайдя за угол главного корпуса обители, мы обнаружили Атту, Хана и Тэнди. Они сидели рядом на траве, повернувшись спиной к солдатам, что было явно неслучайно – своего рода мелкий вызов. Их не разделили и не увели. Мои друзья…
Завидев нас, они встали, и мы оказались лицом к лицу: трое их и четверо нас. Было такое ощущение, что мы не собираемся вместе, а готовимся к стычке.
– Элиан, – ядовито сказала Тэнди. – Классно выглядишь.
А, ну да. Конечно.
– И пистолет такой, – продолжила она. – Как приятно знать, что в расстрельной команде будет хоть одно знакомое лицо.
– Тэнди, не надо, – тихо попросила Зи.
Солнце вспыхивало на оружии, со всех сторон наведенном на нас. На меня.
– Ребята… – с трудом пытался подобрать слова Элиан. – Простите. Простите меня, пожалуйста.
– Грета наверняка вспомнит твои слова, когда Арментерос вонзит в нее когти, – фыркнула Тэнди.
У меня застыло лицо, будто я пыталась так закрыться от звуков. Я не хотела слышать о когтях. Потом, не сейчас.
Элиан переводил взгляд с одной неравной части круга на другую.
– Слушайте, я знаю, что моя бабушка – вовсе не сама нежность. Но я все равно лучше буду с теми, кто не тыкал мне целое лето электродами в брюхо.
По лицу Тэнди пронеслась какая-то уродливая тень – неприятное воспоминание?
Элиан был в смятении.
– Все нормально, – негромко сказала я ему.
– Черт побери, Грета, да нет же, ничего не нормально! – как раненый лев, зарычал он в ответ.
Он прижал к лицу оба стиснутых кулака и стоял, не глядя ни на меня, ни на других. У меня подрагивали руки. Мучительно хотелось протянуть их к нему. Он считал, что я сильная, и мне надо быть сильной. Он нужен мне.
Но я пообещала спасти его. И сейчас… Господи, как он мне нужен, но сейчас тот момент, когда я могу спасти его. Я не смогла в свое время спасти Сиднея и не могу спасти себя, но, может быть, смогу спасти Элиана. Я закрыла глаза и опустилась на траву. Зи присела рядом, а потом и все остальные, один за другим.
