Талис проводил меня в санитарный отсек, усадил на смотровой стол и стал шуровать по выдвижным ящикам так яростно, что казалось, вот-вот начнет выбрасывать лишнее через плечо. Но вероятно, даже склонность Талиса к театральным жестам имеет свои пределы, поскольку в воздух так ничего и не полетело. Я лежала на столике и щурилась на точечный свет. Думала о Грего и о серой комнате. О боли и о том, каково это будет – иметь сознание, которое можно отключать.
– Вуаля! – Талис развернулся и продемонстрировал мне нечто. – Ультразвуковой сращиватель!
Альтернативная гипотеза: театрально расшвыривать вещи просто не пришло ему в голову.
– Готова?
Он не дал мне возможности ответить, а сразу приставил к плечу круглую головку прибора.
Все, что я слышала об ультразвуковых сращивателях, оказалось верным. От него дрожали зубы, разогревалась кожа, получалась своего рода сенсорная перегрузка, терпеть которую было так же противно, как жевать фольгу. Но все это длилось очень недолго. После оставалась не боль, а какое-то пустое пространство в том месте, где она была раньше.
Закончив с сухожилиями на обоих плечах и с костями на обеих руках, Талис убрал сращиватель, и я без сил упала на тканевое покрытие стола, хватая ртом воздух.
– Ну как, тебе тоже было хорошо? – ухмыльнулся он.
Я продолжала лелеять надежду, что, если не отвечать на сомнительные шутки, Талис прекратит их отпускать. Похоже, надежда была тщетной, но надо довольствоваться хотя бы тем, что есть. Я попробовала поднять руку. Плечевой сустав перекатился невероятно легко, словно в нем было слишком много смазки, а руки, наоборот, гнулись плохо. Но все двигалось и ничего не болело. Так что я стянула через голову обе перевязи, сначала левую, потом правую. Бросила ткань на расчерченный ромбами пол. Застежки звякнули. Снова откинуться на стол. Как я устала.
Из улыбки Талиса пропала сумасшедшинка, он провел рукой мне вдоль косы, над ухом.
– Это, наверное, придется отрезать.
Я остолбенела. Королева не обрезает волосы.
– Потому что мы тебя прикрутим, – сказал он все с тем же нежным взглядом, – надо, чтобы лучи составили хорошую, точную нейрокарту. Это не получится, если ты будешь ерзать.
– То есть вы будете меня… приковывать?
– Прикрутим. Именно болтом, прямо в череп. Не волнуйся, это не больно. – У него в глазах снова испуганной птичкой промелькнула мысль. – На этом этапе – не больно. Но через всю эту копну волос дырку не проделать. У Лю Лиэнь были такие волосы, давно когда-то, длинные, как река. И она… Она заерзала и после загрузки просто… – Он помахал в воздухе руками. – Она растаяла, как трубочка с мороженым, так же быстро. Распалась на части. Я тебе серьезно говорю, стрижка не помешает.
Я сглотнула. Может быть, кивнула.
– И вот еще что. – Талис щелкнул пальцами.
– Властитель Талис, во всей истории человеческой языковой коммуникации еще ни одна добрая весть не начиналась со слов «и вот еще что».
Он усмехнулся, но не отреагировал.
– Насчет Элиана. Этот договор между нами… Твой могучий мозг – за его маленькую жизнь? Нельзя это сделать публично. Ваши страны объявили войну, а когда объявляются войны, мои дети погибают. Все просто, и иначе нельзя.
Я это понимала. Это, пожалуй, единственное, что я понимала даже лучше его. Но я не стала кивать. Я ждала, чтобы мое молчание вынудило его еще что-нибудь сказать.
– Если он уйдет отсюда живым, – продолжал Талис, – он должен исчезнуть. Сменить имя и пропасть. Если только до моих Всадников донесутся хоть какие-то слухи, я приволоку его обратно. Возможно, он еще пожалеет, что ты купила ему жизнь.
«Если он уйдет отсюда живым».
– Если?
Талис наклонил голову и исправил модальность:
– Когда.
Я хотела было что-то сказать, но замялась.
Талис следил за работой моих мыслей. ИИ был настолько близок ко всемогуществу, насколько это возможно для земного создания. Никто не мог принудить его к соблюдению соглашения. Следовательно, он не мог предоставить мне гарантий, не мог дать заложников под этот договор. Мне придется ему поверить. Или не поверить.
Верила ли я?
Он не говорил мне, как злодей из видео, что у меня нет выбора. Я и так знала, что у меня выбора нет.
– Я передам ему, – сказала я.
– Тогда иди. Уже пора.
Усилием воли я встала со стола, чувствуя себя одновременно и очень свободно, и очень скованно, и вообще странно.
Талис вывел меня на ширящийся рассвет.
«Во дворе на заре» собрались все противоборствующие стороны. Аббат, опирающийся на палку. Арментерос, на которой накрахмаленный мундир казался мятым. Мрачная Бакл. Толливер Бёрр, жмущийся сзади, как побитая собака. Элиан, держащийся поодаль от остальных камберлендцев. Да Ся, которую не приглашали, но она помещала себя в центр вселенной простым усилием воли.
Брат Дельта тоже пришел. Старый робот наклонил голову к аббату и о чем-то с ним переговаривался. Я удивилась, увидев его здесь, пока он не повернулся и не глянул вверх на холм. И тогда я увидела, что на нем лицо моей матери.
Я замешкалась.
Талис протянул ко мне руку и переплел свои пальцы с моими.
Держась за руки, мы осторожно пошли по склону, мимо козьих загонов.
Сзади нависала серая масса здания обители. Над головой в кобальтовом небе горели желтым и оранжевым перистые облака.
Мы подошли к собравшимся. Талис отпустил мою руку. Несколько секунд мы стояли и смотрели друг на друга.
Потом Талис хлопнул в ладоши, и этот звук, как ружейный выстрел, расколол тихий прохладный воздух.
– Итак. Вот условия сделки. Камберленд, – он прижал оба указательных пальца к губам, потом очертил в воздухе окружность, завершая ее на Арментерос, – захватил мою обитель. В свою очередь я уничтожил их столицу. Кто я буду такой, если не стану проявлять великодушие, поэтому я собираюсь объявить, что мы в расчете. На следующих условиях. Первое. Камберлендцы уходят. Немедленно. Генерал, я желаю, чтобы к полудню ваши люди снялись и улетели. И забрали все оборудование до последней железки. Оставите что-нибудь здесь – прослушивающее устройство, оружие для юного Элиана, да хоть окурок на моей делянке картошки – и я сложу это в стальную капсулу и сброшу вам обратно прямо на голову со второй космической скоростью. Это понятно?
Арментерос ничего не ответила.
– Идет? – подсказал Талис.
– Идет, – кивнула Арментерос.
– Второе – тебя, Уилма, я оставляю. – Он тронул ее согнутыми пальцами за подбородок, словно любимую кошку. – И поступлю с тобой так, как мне заблагорассудится.
– Но… – заикнулся Элиан.
– Идет, – кивнула Арментерос.
