Однако ситуация становилась все хуже и хуже. Еще никогда так много рабов не болело лихорадкой. Почти в каждой хижине был хотя бы один больной.
Прошло немного времени, и масра Питер приказал перенести больных в дом для собраний и сделал им уколы. Каждый, кто отказывался делать укол, был беспощадно высечен плетьми, пока «добровольно» не подставил руку.
Ночью перед этим двое парней, больных лихорадкой, которые еще могли самостоятельно передвигаться, попытались покинуть плантацию.
– Лучше мы умрем в лесу, чем от лекарства белого человека, – сказали они.
Когда бассиа заметили, что рабы сбежали, они пустили по их следу собак.
Амру умоляла масру Питера подождать:
– Лихорадка приходит и уходит каждый год!
Но он прогнал ее.
Через несколько дней, после того как масра Питер «полечил» людей, некоторым из них стало еще хуже. К лихорадке добавились рвота и обмороки. Рабы больше не понимали, где находятся, дети все время плакали, кричали или вообще не могли говорить.
В поселении рабов начался хаос.
Глава 9
Когда Юлия через пару дней пришла в дом Сузанны, та как раз заносила корзину с фруктами в кухню.
– Сузанна, вы считаете, что уже достаточно окрепли? Не надо этого делать. Я принесу вам что-нибудь…
– Джульетта, я собрала это не для себя. Вы понимаете, я ведь как-то должна зарабатывать себе на жизнь.
Сузанна с первого дня обращалась к Юлии по имени. Казалось, она не хотела произносить фамилию «Леевкен». Юлия не сердилась на нее за это. В общем-то, было бы лучше, если бы они познакомились при других обстоятельствах. После беседы о Карле обе избегали упоминать его имя. То, что нужно было сказать, уже было сказано.
Сузанна поставила корзину с фруктами на стол и пододвинула к себе стул, на который устало опустилась. По ее лицу было видно, что это стоило ей некоторых усилий. Лихорадка, очевидно, ослабила ее сильнее, чем ей хотелось признавать.
– Завтра с утра мне нужно будет отнести их на базар.
– Вы и вправду думаете, что сможете это сделать? – Юлия тоже села за стол.
– Если фрукты сгниют, мне это не поможет.
– А огород… огород тоже принадлежал Карлу?
Юлия вдруг испугалась, что Сузанна лишится не только крыши над головой, но и средств к существованию.
Сузанна покачала головой:
– Нет. Огород достался мне от матери. Он небольшой, но его как раз хватает на то, чтобы мы могли кормиться и еще кое-что продавать.
Юлия задумалась, чем она может помочь Сузанне. Денег эта женщина не возьмет: для этого она была слишком горда.
И вдруг в голову Юлиии пришла идея.
– Огород при городском доме! Он, правда, находится на другом конце города, но то, что там вырастает, мы все равно не можем съесть. Может быть, вы могли бы собирать излишки и продавать их?
Сузанна наморщила лоб. Она на минуту задумалась.
– А ваша домашняя рабыня возражать не будет?
Юлия пожала плечами.
– Я думаю, урожая с этого огорода достаточно, чтобы обеспечивать потребности городского дома и кормить Фони и Хедама. И при этом там все же остаются излишки. Хедам недавно жаловался, что он вынужден многое выбрасывать, потому что в доме не было никого, кто мог бы это съесть. Значит, если вы не против… Я думаю, что никто не будет возражать, если вы станете собирать там урожай и относить излишки на рынок. В качестве компенсации вы могли бы также ухаживать за огородом. Хедаму определенно нужна помощь, а Фони занимается исключительно домом.
Сузанна все еще не была уверена в том, что тут нет никакого подвоха.
– Но я ведь не могу просто так продавать ваши фрукты и овощи… Не знаю.
Юлия закатила глаза. Гордость Сузанны восхищала ее, но ведь она предлагала это от чистого сердца.
– Ну, тогда отдавайте вырученные деньги в городской дом, а я буду платить вам за то, что вы продавали наш товар.
Теперь уже Сузанна улыбнулась:
– Договорились!
Юлия была довольна. Таким образом, она, по крайней мере, могла помогать Сузанне так, чтобы это не выглядело как милостыня.
Не успели женщины попрощаться, как с улицы послышались крики:
– Мама! Мама!
– Это Миноу!
Встревоженная Сузанна бросилась к двери, но в коридоре столкнулась с кем-то, кто как раз входил в дом.
– Ох!
Сузанна закрыла рот руками, а в следующую секунду вскинула их и обхватила шею вошедшего человека. Юлия отошла на шаг в сторону, чтобы посмотреть, кто пришел. Она увидела, что Сузанна целует юношу в лоб, обхватив его лицо ладонями.
Она выглядела очень счастливой, потому что может обнять своего взрослого сына. Миноу тоже сразу бросилась к нему с многочисленными вопросами. Нашел ли он золото? Видел ли в речке опасных ящериц? А может, даже кого-то из лесных духов?
Когда юноша повернулся в сторону кухни, он удивленно посмотрел на Юлию, однако ничего не сказал. Он любовно взял свою маленькую сестру на руки и понес ее в кухню.
– Миноу, дай же мне сначала войти в дом.
Юлия заколебалась. Может быть, ей лучше сейчас уйти? Или Сузанна не будет возражать, если она останется? Дело в том, что и самой Юлии было очень интересно узнать, что расскажет молодой человек. К ее облегчению, Сузанна жестом пригласила ее к столу, прежде чем снять с полки маленькую бутылку, а потом произнесла тост за Вико. Затем она сделала маленький глоток и пустила бутылку по кругу.
Юлия заметила, что Вико по-прежнему с любопытством смотрит на нее. Да они ведь так и не познакомились. Вот только как ей представиться? Сузанна опередила ее.
– Вико, это Джульетта Леевкен. Жена вашего умершего отца.
Сузанна быстро расставила все по местам. Удивленная Юлия сглотнула.
Миноу от волнения ничего толком не расслышала. Брови Вико сдвинулись. От Сузанны это не укрылось. Она толкнула его в бок и объяснила:
– Джульетта работает в лечебнице миссии и пришла сюда, так сказать, по службе.
– Мать, ты болела? – Вико с тревогой посмотрел на Сузанну.
– У меня всего лишь немного поднялась температура. Теперь снова все в порядке, – сказала она. – А теперь рассказывай, что тебе довелось пережить?
Вико стал рассказывать о жизни в хинтерланде, где люди возле рек искали золото. Ситуация там, по его словам, была весьма непростой. Похоже, эти регионы вообще не были исследованы и рабочих туда посылали наугад. Некоторые из них уже погибли. Если им удавалось найти в реке или канале немного золота, они обязаны были сдавать его бригадиру. Их обыскивали.
