– Женщина долго спала. Женщина вставать. – Яминала поднялась и взяла корзину. – Женщина приходить!
Эрика села в постели, но у нее закружилась голова. И, кроме того… кто-то раздел ее! Эрика стыдливо попыталась прикрыться куском ткани, но обнаженными оставались либо ее груди, либо колени. Лучше уж колени. Райнер спрыгнул с ее постели и побежал на улицу. Эрика, покачиваясь, встала и последовала за Яминалой из хижины.
Выйдя на улицу, Эрика очутилась на небольшой площади между многочисленными приземистыми крышами. Вокруг возвышались огромные деревья. Перед хижинами тут и там сидели женщины. Дымились маленькие костры. Посреди площади расположилась группа мужчин, а вокруг них играла толпа голых детей, за которыми гонялось несколько щенков. Среди этих детей был и Райнер. Жители поселка не обратили на Эрику особого внимания. Некоторые взглянули на нее и кивнули.
Одна из женщин жестом подозвала Яминалу и Эрику к себе и подала знак, чтобы они сели. Эрика попыталась сесть так, чтобы при этом не сползла ткань, закрывавшая ее тело. Затем женщина протянула им две небольшие мисочки и налила туда из калебасы какой-то напиток.
Яминала одним глотком опустошила мисочку. Эрика помедлила, отгоняя свободной рукой огромных черных мух, а затем осторожно пригубила напиток. Ее губы пересохли, и ее мучила жажда. Варево оказалось острым и горьким, но по пути от горла в желудок напиток оставлял приятное тепло. Это алкоголь? Эрика недоверчиво посмотрела на Яминалу, но когда обе женщины ухмыльнулись и показали ей, что она должна выпить все, она тоже осушила свою мисочку одним глотком.
Эрике показалось, что у нее в горле вспыхнул небольшой костер. Напиток был крепким, крепче, чем стакан драма, с помощью которого Эрика на плантации пыталась избавиться от мыслей об Эрнсте ван Драге. Теперь она почувствовала, как по всему ее телу распространяется тепло.
Затуманенным взором она наблюдала за тем, как Райнер играет с другими детьми. Время от времени он поглядывал на мать и махал ей ручкой. У Эрики потеплело на сердце. Она надеялась, что теперь находится достаточно далеко от плантации Бель Авенир. Достаточно далеко от Эрнста ван Драга. Сквозь туман в ее голове прокралась мысль: ребенок! Беременность. Может быть… из‑за падения в реку нее случился выкидыш? Нет! Она не имела права так думать!
Глава 4
Глаза Карла превратились в узкие злобные щелочки, и Юлия невольно съежилась, потому что знала, что за этим последует. Мартина только что с радостным видом появилась за столом. В руке она держала приглашение от Валерии. Сейчас, когда Мáртину было уже несколько месяцев, семья Фиамонд настаивала на том, чтобы наконец-то увидеть своего правнука и внучатого племянника. Мартина с воодушевлением болтала. Ее ожидала поездка в город. Ей ведь так долго пришлось от этого отказываться! Но когда она заявила, что Юлия должна сопровождать ее…
– Как это кстати для тебя! – Злобные глаза Карла, устремленные на Юлию, казалось, метали молнии через стол. – Ты сразу же сможешь броситься в объятия к своему бухгалтеру! Нет! Ты останешься здесь!
– Но отец! – Мартина была не готова сдаваться без боя. При этом, конечно, ее заботила не столько Юлия, сколько собственные интересы. – Джульетта должна поехать со мной! – решительно заявила она. – Кто еще сможет взять на себя заботу о Мáртине? – И Мартина жадно набросилась на еду.
Для нее все было просто. Но не для ее отца.
– У тебя ведь есть девка-негритянка. Вот пусть она и занимается ребенком!
– Лив? Ах, отец, не говори глупостей! Ты ведь сам знаешь, что устраивает Мартин, когда Лив пытается взять его на руки.
Лив за это время стала живой тенью Мартины. Она послушно выполняла любую работу и со стоическим терпением выносила вечное нытье своей хозяйки. Однако ей действительно приходилось нелегко с сыном миси, потому что Мартин, очутившись на руках у рабыни, начинал орать что было сил. Судя по всему, малыш считал, что никто, кроме Мартины и Юлии, не имеет права прикасаться к нему.
– Тогда пусть тебе поможет твой муж.
Питер тихо кашлянул.
– Ах, Карл, ты знаешь, я думаю…
Карл сделал небрежный жест, словно что-то отбрасывая. Он не скрывал, что не сомневается в отцовской несостоятельности своего зятя.
– Значит, Мартина, ты тоже останешься на плантации, – резко сказал Карл.
На этом разговор для него был закончен.
Мартина была возмущена.
– Отец! Ты не можешь вечно скрывать от прабабки ее правнука! Люди в городе уже говорят об этом!
Карл поднял на нее глаза:
– Кто говорит? Твоя тетка?
Он очень хорошо знал, что после его ночной выходки на свадьбе у Мартины по городу ходили слухи.
– Ах, отец, пожалуйста! Мне так хочется снова побывать в городе и…
– Значит, мы поедем все вместе! – Карл решительно встал и покинул помещение.
– Все вместе? – Мартина удивленно взглянула на Юлию.
Но та лишь пожала плечами.
В один из вторников февраля от причала плантации Розенбург отчалили сразу две лодки. В первой находились Мартина, Мартин, Питер и Лив, а также огромное количество багажа, состоявшего в основном из детских вещей. В другой лодке сидели Юлия, Карл, Кири и, ко всеобщему удивлению, Айку, которого Карл обычно, отправляясь в город, оставлял на плантации.
Теперь Юлия с тоской смотрела с балкона на улицу. Карл, конечно, будет проводить время в Парамарибо без нее. И не отпустит ее в город одну.
Со стороны Мартины ожидать помощи не приходилось. Сразу же после приезда в город она взяла карету и отправилась в дом Фиамондов, заявив отцу, что жить будет у Валерии, аргументируя это тем, что не может постоянно возить Мартина туда-сюда, а при необходимости вызовет к себе Юлию. Карл пришел в ярость, однако ничего не мог поделать со своей дочерью.
Юлия уже смирилась с тем, что эта поездка в город станет для нее спектаклем, который она будет вынуждена смотреть с балкона, но вдруг Фони объявила о появлении какого-то мальчика-раба. Худощавый мальчик, не отрывая испуганного взгляда от своих босых ног, почтительно передал какое-то письмо для миси Джульетты. Сердце Юлии вдруг забилось так, что чуть не выскочило из груди. Она приказала дать мальчику апельсин, поблагодарила его и отослала прочь.
Может быть, это письмо от Жана? Знал ли он, что она в городе? Нет, он не решится дать знать о себе, пока Карл находится вместе с ней. На подгибающихся ногах Юлия направилась в салон и уселась в одно из кресел. Дрожащими пальцами она вскрыла конверт и увидела, что письмо написано женским почерком. Юлия испытала разочарование.
Карл недовольно оторвался от газеты:
– От кого это? – спросил он.
Юлия заметила его недоверие. Она была уверена: он догадывался, что она лишь ждет возможности, чтобы встретиться с Жаном.
