– Разрешите представить вам мисс Констанцию Стоун, – сказал доктор.
Мужчины встали, а Констанция слегка поклонилась и при слове «мисс» едва заметно покраснела.
Все заняли свои места и углубились в красочные меню: студень из фуа гра, бульон из куропатки, рыбный суп велюте, суфле Ротшильда… Констанция решила, что попросит Сержа, чтобы он сам выбрал для нее подходящие блюда, так как он наверняка знает, что именно стоит здесь заказать. Она никогда раньше не пробовала ни одного из этих блюд, и мысль об очередной порции холодного супа ее вовсе не вдохновляла. Супруги Пикенс, недоверчиво разглядывая меню, вслух обсуждали свой выбор и, признавая, что французская кухня одна из самых почитаемых в мире, сетовали, что в ней нет места бифштексам и жареному картофелю.
– Пикенсы рассказали мне о поразительном мире Оклахомы, – обратился к Констанции капитан Дюваль. – И хотя она далеко от моря, мне бы очень хотелось там побывать. Расскажите мне, пожалуйста, о вашей родине. Массачусетс ведь находится на Атлантическом побережье, верно?
– Да, и у него довольно длинная береговая линия, но моя семья живет в стороне от моря, в городе под названием Вустер.
– И что же люди делают в стороне от моря? – с улыбкой спросил капитан.
Констанция, не собираясь упоминать о Джордже, заговорила об отце.
– Ну, мой отец, например, профессор психологии в университете Кларка.
– Психологии! – усмехнулся Серж. – Неужели он доктор по снам?
– Доктор разума, – с серьезным видом поправил его авиатор. – Как австрийский доктор Зигмунд Фрейд. Я прочел одну из его книг. Очень интересный человек.
– Я знакома с доктором Фрейдом, – скромно проговорила Констанция и с удовольствием отметила, что все за столом посмотрели на нее с любопытством. – Президент Кларка, эксцентричный господин Стэнли Холл, пригласил его в Вустер прочесть серию лекций. К счастью, и он, и его протеже доктор Юнг читали лекции по-немецки, так что их выступления у нас обошлись без особого скандала.
– А вы ходили на эти лекции, мисс Стоун? – спросил лейтенант Жаке.
– Нет, я в то время была еще слишком мала. Но отец как-то раз в воскресенье после полудня пригласил их к нам домой на чай, и могу похвастаться, что проиграла партию в шахматы доктору Юнгу. А доктор Фрейд, к сожалению, плохо себя чувствовал – говорил, что американская еда ему не по нутру. Он жаловался, что наш обычай пить ледяную воду и есть тяжелую пищу у него в желудке вызывает страшное возмущение. Правда, я не думаю, что американская еда жирнее немецкой.
– В самую точку! – воскликнул мистер Пикенс и поднял бокал.
– Знаете, – продолжала Констанция, – мы с сестрой были слишком малы тогда, чтобы понять суть беседы взрослых, но я этими иностранными учеными была очарована: и их акцентом, и их странными идеями. А моя сестра заявила, что не собирается высиживать в гостиной и терять время с какими-то стариками. Она забралась на дерево и все время, пока они у нас гостили, читала «Остров сокровищ».
– У нее, судя по всему, нет ни вашей любознательности, ни любви к приключениям, – заметил Серж. – Представляете, сестра Констанции отказалась плыть на нашем корабле!
– Неужели? Очень жаль. Но вы должны согласиться, – с улыбкой добавил капитан, – что у девушки хороший литературный вкус!
Вскоре беседа переключилась на военные приключения лейтенанта Жаке, занимательные истории о его победах. Вместе с ним на самолете летал даже бельгийский король Альберт I – первый глава государства, у которого хватило смелости подняться в воздух и полететь над линиями фронта. Но Констанция слушала все эти разговоры вполуха. Она все еще смаковала триумф над Фэйт. Хотя всю жизнь Констанция считалась в семье красивой, до сегодняшнего вечера никто ни разу не называл ее интересным человеком, любительницей приключений. Вспомнив эрудированных парижских приятелей Фэйт, Констанция подумала, что они наверняка восхищались знаменитыми психоаналитиками, и на них, скорее всего, ее знакомство с Фрейдом и Юнгом – пусть мимолетное – тоже произвело бы впечатление.
Ее мысли неожиданно прервала миссис Пикенс. Пока мужчины продолжали беседу о летающих аппаратах, она через стол тихо обратилась к Констанции.
– Какой у вас, милочка, красивый перстень! – с заинтересованным видом спросила она. – Где вы его купили?
Констанция протянула пожилой женщине руку, чтобы та смогла лучше рассмотреть это крупное необычное украшение.
– Спасибо за комплимент. Правда, он славный? Я приобрела его в Париже. Он с эмалью, – сказала Констанция и, помолчав, добавила: – И это, разумеется, ручная работа.
– Какая удачная находка!
– И я так считаю, – с улыбкой ответила Констанция и повернулась к мужчинам. В этом раунде победа за ней, и только за ней!
Констанция искоса посмотрела на Сержа. Интересно, он мог бы увлечься Фэйт? Ее жизнерадостностью, ее безрассудным очарованием? Хотя она не была так хороша собой, как ее старшая сестра (внешность у Фэйт была довольно заурядная), у нее тоже были преданные поклонники. Она без конца привораживала к себе мужчин, и они то приглашали ее играть с ними в теннис, то звали партнером в бридж. Если бы Серж Шаброн познакомился не с ней, а с Фэйт, интересно, она бы сейчас сидела за этим столом?
Доктор Шаброн поймал ее взгляд и незаметно ей подмигнул. Его обворожительная улыбка явно говорила о том, что сидевшая напротив него женщина ему далеко не безразлична. Констанция не отводила от него взгляда, сердце ее колотилось – всех остальных вокруг будто и не существовало.
– Доктор Шаброн, доктор Шаброн, – настойчиво повторил лейтенант.
– Простите, что вы сказали? – приподнявшись со стула, переспросил Серж.
Констанция улыбнулась его растерянности и тут же подумала: хотя Фэйт и отличается модной теперь худобой и у нее всегда в запасе не одна забавная история, Серж ею бы не увлекся. Ни за что на свете!
Вся компания насладилась изысканным французским ужином. Блюда, заказанные для нее Сержем, пришлись Констанции как нельзя по вкусу (интересно, удалось бы такое Джорджу?) – они были необыкновенно вкусны и в то же время не смутили ее и не обескуражили. Покончив с напитками и десертом, предложенными официантом в завершение ужина, – с шерри и портвейном, с маленькими пирожными и шоколадными конфетами, – компания стала расходиться. Капитан и авиатор, предавшись воспоминаниям о войне – они говорили по-французски и рьяно жестикулировали, – удалились в курительную комнату, а супруги Пикенс – прожив год в Нью-Йорке, они по-прежнему вставали ни свет ни заря – отбыли к себе в каюту. Констанция и Серж остались за столом одни. Серж пересел на стул рядом с ней, под столом взял ее за руку, их пальцы переплелись, и Констанция ахнула.
– Спасибо, что вы сегодня пришли со мной, – сказал Серж. – Жизнь на корабле порой кажется такой одинокой. Ваше общество доставило мне несказанное удовольствие.
Констанция залилась краской, но нежно сжала ему пальцы.
