К сожалению, сегодня мне не удастся увидеться с Мэттью, несмотря на то что он находился на этой неделе в Лондоне и мы договорились встретиться с ним на Трафальгарской площади в десять часов утра. После ночной смены я решила подремать полчасика, чтобы набраться сил, и проснулась только через три часа. «А может, это знак судьбы? — подумала я, когда поезд метро подходил к станции Кеннон-стрит. — Может быть, мне суждено быть с Эдом?»
Выйдя из метро, я зашагала к Тауэрскому мосту.
Я прошла почти полпути к нему, прежде чем поняла, что иду не туда, куда мне нужно. Чтобы не заблудиться еще больше, я подошла к женщине в драповом пальто, похожей на бродяжку, и спросила у нее, как пройти к собору Святого Павла. Она указала в том направлении, откуда я пришла, и посоветовала идти до тех пор, пока не дойду до Лутгейт-Хилл.
— Ищи купол, не промахнешься, — посоветовала она.
Женщина оказалась права. Трудно было не заметить золотой крест на верхушке фантастического сооружения, окруженного внушительными зданиями с каменными колоннами, которые напомнили мне иллюстрации к истории Древней Греции. Собор был так велик, что, подойдя к нему, я не могла думать ни о чем другом, кроме сожаления о том, что он не помещается целиком в объектив моей камеры. Махнув рукой, я решила купить открытку, чтобы не чувствовать себя обделенной.
Поднимаясь по ступенькам к главному входу, я поймала себя на том, что потихоньку повторяю про себя коротенькую молитву: «Встреть меня, Господи. Встреть меня». Не то чтобы я хотела пообщаться с Богом так, как это удалось Бену, но было бы неплохо почувствовать… нечто. Я подумала о Мэттью и о том, как он говорил об истине, лежащей между двумя противоположностями. Вот на это я и надеялась — найти хотя бы что-нибудь истинное.
— Рик, тебе стоит говорить погромче, если ты хочешь, чтобы я тебя услышала! — завопила толстая американка с крайним раздражением.
Она находилась метрах в двадцати от меня, но благодаря строению Галереи Шепота ее вопли звенели прямо у меня в ушах. Мы прошли двести пятьдесят девять шагов внутрь купола собора Святого Павла и теперь находились над органистом, хористами в рясах и шумными туристами. Оказавшись здесь, можно было бы наслаждаться чистотой и тишиной…
— Рик, я тебя не слышу! Кричи, если потребуется! — вновь завопила американка.
Я задумалась над тем, как мне проверить, работает ли эта Галерея Шепота. Поскольку мне не к кому было обратиться, я огляделась по сторонам и внезапно услышала немецкий акцент: «Алло? Эй? Дас этот штука работать?»
Никого рядом с собой не заметив, я ответила:
— Да, она работает.
— Кто вы? — обрадовался голос с акцентом Арнольда Шварценеггера.
— Здесь! — Я замахала руками над головой. — Возле статуи святого Василия. А вы где?
— Я здесь! Здесь! Вы меня видеть?
Я пробежалась взглядом по окружности купола и наконец заметила блондина, стоявшего у противоположной стены и махавшего мне руками. Да уж, забавный способ знакомства — встретиться взглядами через тридцать метров.
— Я Иоганн из Германии!
— Привет, Иоганн. Я тебя вижу, Иоганн! — Я рассмеялась и помахала ему в ответ.
— Холли, — раздался глубокий баритон из-за моего правого плеча, и я подпрыгнула от неожиданности, когда, обернувшись, никого не обнаружила.
— Да? Я… — Только тут до меня дошло, что я не произносила в этом куполе своего имени.
— Ты, — ответил голос, на этот раз в левом ухе. — Это я, Холли. Обернись.
Я оглянулась, но не знала, куда именно смотреть, и все, что я слышала, это «Э-э-э-эй!» от Иоганна, вопрошавшего, здесь ли я и почему молчу.
— Иоганн, меня тут позвали. Мне нужно идти.
— Холли, я на другой стороне купола. Просто стой на месте, я сам к тебе подойду.
— Подожди, где ты? — спросила я, практически впечатавшись в стену, но ответа не получила.
Возникшей паузы хватило для того, чтобы бормотание, стоявшее вокруг меня, показалось мне тишиной.
— Холли.
На этот раз, когда я обернулась, за моим правым плечом оказался Мэттью Холемби.
От изумления и внезапного облегчения, испытанных мною в этот миг, я так вскрикнула, что мой голос явно побил рекорды вокальных способностей…
Однако Мэттью шагнул вперед и зажал мне рот ладонью, одновременно обнимая другой рукой за плечи.
— Это же собор, Холли. Нельзя кричать в соборе!
Но Мэттью не злился. Он улыбнулся и засмеялся, когда я кивнула, показывая, что буду тихой, после чего отпустил меня. Я обняла его. Крепко обняла. Я и не думала, что так обрадуюсь, увидев знакомое лицо. Увидев его лицо.
— Что ты тут делаешь? — прошептала я.
— Я же говорил тебе. Каждый раз, возвращаясь домой, я захожу в этот собор. А что ты здесь делаешь?
— Я… Играю в туристку.
— Но ты так и не пришла на Трафальгарскую площадь!
— Я проспала, — объяснила я. — И никак не могла успеть к тебе.
— Но утром я звонил тебе три раза! Никто не отвечал.
— Я сплю как убитая, если проработаю всю ночь, — извиняющимся тоном ответила я, но дело испортила улыбка, не сходившая с моего лица, так что сокрушенного извинения не получилось. — Если бы я услышала телефон, обязательно сняла бы трубку. А если бы мой будильник не отключился, я бы приехала… — продолжила я.
К счастью, Мэттью тоже улыбался.
— И что теперь, крошка? — спросил он. — Может, поднимемся на вершину?
Он произнес это с таким жутким американским акцентом, что я не могла не рассмеяться.
Следующие триста шестьдесят восемь ступенек дались нам нелегко. Мы пробирались вверх вместе с огромной толпой школьников, которые прижали нас к ограждению, и нам никак не удавалось оттолкнуться от перил. Наконец толпа немного рассосалась и мы шагнули навстречу ветру, оказавшись на третьем в мире по величине церковном куполе. Перед нами предстал великолепный вид на Лондон, на шпили его церквей, готические башни и бесконечные треугольные крыши.
— Ничего себе, как высоко! — закричал кто-то из детей, протолкавшись к краю.
Мы с Мэттью подошли к ограждению и увидели, как Темза проходит через весь ландшафт города, теряясь из поля зрения за огромным циферблатом на вершине переливающейся золотом башни.
— Эй, вот еще один Биг-Бен! — сказала я.
— Еще один Биг-Бен?
— Отражение часов Балтимора, — сказала я, сунув руку в карман за списком достопримечательностей, которые хотела увидеть. — Теперь его можно вычеркнуть.
— Вычеркнуть? С такой дистанции? — Мэттью непонимающе посмотрел на меня. Потом он взял у меня бумажку со списком и пробежал глазами по пунктам. — Ну что ж, тут большую часть можно вычеркнуть. Тауэрский мост, Вестминстерское аббатство… А Кромвел-роуд здесь зачем? Из-за Музея Виктории и Альберта?
