— Я не дам тебе упасть.
— Ты сказал «подсажу», а это равносильно падению оттуда. — Я беспомощно оглянулась. — А тут нет львов поменьше?
— Нет, нет и нет. И ты залезешь на этого льва! — сказал Мэттью.
— Когда вы на него наконец залезете? — раздался голос из-за моей спины. Мы обернулись и увидели женщину в полосатом топике и штанах цвета хаки. На этих штанах было такое количество карманов, что в них можно было спокойно отправляться в экстремальное сафари: я увидела карманы для еды, для емкостей с водой, для оружия и патронов с транквилизатором, словно дамочка собралась охотиться на каменных львов, а не забираться на них. — Мой парень хочет меня здесь сфотографировать, — заявила она, энергично жуя розовую жевательную резинку.
— Здесь три одинаковых льва, — ответила я.
— Да ладно тебе, Холли, — спокойно заметил Мэттью, кивая мне на широкую блестящую спину льва. Он снова показал мне свои сцепленные пальцы.
— А если я свалюсь оттуда? — спросила я.
— Пардон муа, — вмешался в наш разговор неопрятный мужчина с сальными волосами. Его небритые щеки делали его еще больше похожим на заговорщика, нежели вкрадчивый голос. — Вы забираться на него? Нет?
— Да! Или забирайтесь, или отвалите! Мой парень ждет внизу с камерой! — снова завелись Штаны Имени Сафари.
— Здесь три льва! — огрызнулся Мэттью.
Вся эта суета вокруг нас внезапно заставила меня запаниковать.
— Ладно, я уже насмотрелась, — сказала я. — С меня достаточно.
— В чем ваш проблема? — спросил небритый мужчина.
— Она боится упасть, — объяснил Мэттью.
— До земли оттуда слишком далеко, — добавила я, показывая на спуск с постамента, возле которого, среди голубей, стоял великолепный мужчина в узких джинсах и, судя по всему, собирался меня фотографировать. Его волосы были не такими темными, как у Эда, но, мельком посмотрев на его широкие плечи, я встала ровнее и попыталась избавиться от выражения испуга на лице. Потом я подумала, что это может быть фотограф из гламурного журнала, подбирающий иллюстрации к очередному «нельзя», и я снова ссутулилась.
— Да посмотрите вокруг! — воскликнула девица Сафари, возмущенно щелкая пузырями жвачки. — Все на них залезают. И никто не падает. Если бы тут пострадали люди, наверняка бы поставили запретительный знак.
— Это ошень просто, — произнес француз, беря меня за руку. — Вы упираетесь рука… Вы кладете ее ему на… — Он замолчал, видимо, забыв слово. — Подождите.
Мэттью и я замерли. Его глаза сияли, в моих же стояла паника.
— Вы берете свой рука, — продолжил мужчина, беря Мэттью за руку, — и кладете в ее ви.
— В мою… Куда?.. — в ужасе спросила я, потому что единственное слово на букву «в», которое приходило мне в голову, было «вагина».
Мэттью задохнулся от хохота, а я, ощутив слабость, поняла, что слишком поздно вырываться отсюда и ехать домой. Все словно сговорились посадить меня на этого льва.
— Вы беретесь за руки и кладете друг другу в жизнь, о’кей?
— Великолепно! — сквозь смех выдавил Мэттью. — Хороший вы человек!
— Особенно женщина. Протяните руки в его жизнь. Он не даст вам упасть.
Руки я держала при себе и, оттолкнувшись от Мэттью, вцепилась в львиный хвост, а потом быстро вскарабкалась на него. Когда я очутилась на спине Аслана, широко раскинув ноги, у меня вырвалось:
— Получилось!
Внизу стояли люди и копошились голуби, они смотрели на мой триумф и наверняка при этом завидовали.
— Посторонись! — воскликнул Мэттью и в ту же секунду приземлился у меня за спиной.
— Как фаш дела? — спросили снизу.
— Все помашите моему парню! — завопили Штаны Имени Сафари.
И мы помахали ее парню.
Во второй раз за сегодня я была действительно счастлива.
После того как мы надоели ожидающим внизу людям, Мэттью протянул мне руку и помог спуститься со спины льва. Он продолжал держать меня за руку, пока мы под воркование голубей пробирались сквозь толпу туристов.
— А там что? — спросила я, показывая на величественный дворец с колоннами у входа, который был по другую сторону площади. Рядом с Мэттью можно было не беспокоиться об отсутствии путеводителя.
— Национальная галерея.
— Ее не было в моем списке, — сказала я. — Но, может, все-таки зайдем?
Мэттью остановился и снова протер и поправил свои очки, не выпуская, однако, мою руку.
— Слушай, Холли, я уже и так опаздываю на одну встречу.
— Ой! — Я так расстроилась, словно этими словами мне нанесли рану. Я поняла, что соскучилась по Мэттью. Я ужасно по нему соскучилась. Но, к сожалению, он живет в Питтсбурге и мой единственный шанс погулять с ним был утрачен из-за того, что я сегодня проспала. — А мы еще увидимся?
— Надеюсь. Я пробуду в Лондоне несколько дней. Можно мне приехать к тебе в Винчестер?
— Можно, конечно, вот только я работаю именно тогда, когда у других людей отпуска…
— Ну… а может, нам сейчас не расставаться? Моя мама остановилась в «Конноте»
[30]
. Я должен был встретиться с ней за чаем… — Мэттью посмотрел на часы и добавил: — Пятнадцать минут назад.
— О, — сказала я, снова начиная улыбаться. — Это было бы прекрасно.
Мы добрались на метро от Чаринг-Кросс до Бонд-стрит, потом пересели на ветку Оксфордского цирка. Когда мы вышли из метро, Мэттью почти бежал, держа меня за руку, поскольку мы опаздывали уже на сорок пять минут.
— А почему твоя мать остановилась в отеле, если она здесь живет? — спросила я, задыхаясь от бега. Витамины в моем рюкзаке тарахтели в своей упаковке, как маракасы.
— Ей нравится навещать по выходным мою сестру — ходить с ней по магазинам, представлениям… Мама все еще живет в Эйлсбери, а моя сестра, Шарлотта, — в Эрлс-Корт.
Я прекрасно знала, что у меня нет шансов увидеть отца Мэттью за этим чаепитием, поскольку он был мертв уже около десяти лет. Мистер Холемби ездил на велосипеде из Эйлсбери в Оксфорд преподавать физику, и однажды на этих тридцати двух километрах, которые он проезжал каждый день, его сбила машина. Это была одна из первых вещей, связавших меня с Мэттью еще там, в Штатах. Я никогда не забуду того удивления, которое испытала. У кого-то еще погибли родители? Я помню, с каким облегчением выяснила, что ни один из нас не жалел другого.
— Ну что ж, мы на месте, — сказал Мэттью, заворачивая за угол Карлос-плейс, и я впервые взглянула на дом, к которому мы направлялись. Глашатай в высокой черной шапке и зеленом мундире стоял у входа, охраняя его, как солдат королевы лепреконов.
