Мы расчистили кофейный столик, зажгли свечи и разобрали карточки. Диотиме досталась Большая Медведица, белая медведица, которую Зевс поместил на небо, чтобы спасти ее и нерожденного ребенка от Артемиды. Бену выпал вооруженный посохом Волопас, хранитель медведиц. Алисия выбрала Дракона. «Дракон наделен бдительностью и острым зрением, — прочитала она и добавила: — Вот спасибочки». Эду достался Орион, «самый прекрасный мужчина», согласно легенде. Ого! А Роксана выбрала Дельфина.
— Священная рыба, как утверждали древние греки, — заметила Ди.
Моя карточка гласила, что я смотрю на Козерога, полукозла, полурыбу, способного перепрыгивать горы. Свет обозначил точками отверстия в карточке. В тех местах, где должны были находиться самые большие звезды, можно было заметить, как неровно горит свеча. Я попыталась запомнить расположение звезд, которые составляли туловище и рога Козерога, изгибы его рыбьего хвоста… Но я знала, что это бесполезно. Стоит мне выйти отсюда, и я ни за что не смогу найти его на звездном небе.
Я перевела взгляд в темноту гостиной и стала наблюдать, как остальные рассматривают свои карточки. Бен — щедрый парень, Эд — беспечная часть любовного треугольника, Алисия — жестокая и любящая, Диотима — мудрая женщина из Мантинеи. Никто из них больше не смотрел в книгу мифов, объяснявшую им увиденное; их внимание было поглощено карточками, и на всех лицах читался один и тот же вопрос: «Узнаю ли я это, когда увижу?»
Даже Макс, которому карточки не досталось, внимательно смотрел в темноту, словно видел что-то, недоступное остальным. Может, его так увлекла лампа или спинка стула? Или что-то более совершенное? Если правда всегда лежит между двумя предметами, то как понять, что на самом деле может видеть Макс? Я сама начала вглядываться в темную пустоту комнаты, надеясь увидеть маму и думая о том, смогу ли я распознать правду, когда увижу ее? Я снова вспомнила Мэттью и подумала о том, что он спас наш праздник, даже не появляясь здесь. Почему я не воспринимала его как дар Божий, ведь это именно то, о чем я мечтаю?
Наконец я встретилась взглядом с Роксаной, и ее голубые глаза улыбнулись мне поверх карточки. Внезапно я ощутила, что сегодня действительно Рождество.
Глава 19
Неисправность в двигателе
Человеческое тело являет собой прекрасно сбалансированный механизм, самой важной и самой хрупкой частью которого является мотор; если использовать… неправильное топливо или вовремя не смазать его… вскорости… случится то, что опытные механики называют неисправностью в двигателе.
Библиотека здоровья, 1927
— Я не знаю, что делать, — сказала я.
Было шесть часов темного январского вечера, и мы ехали со скоростью шестьдесят миль в час в направлении Уэльса. Проблема заключалась в том, что нам нужно было попасть вовсе не в Уэльс.
— Выбери передачу, — посоветовал Эд.
Я ощутила неодолимое желание любой ценой отмотать время на пять минут назад — в этот промежуток времени мы искали М4
[43]
, выезжали на М4, хотя и понимали, что нам вообще-то нужна была М5
[44]
.
Я попыталась переключиться с пятой скорости на четвертую и, наверное, зацепила заднюю передачу. Автомобиль ответил возмущенным скрежетом, который повторялся, когда я пробовала переключиться на третью, потом на четвертую, потом снова на третью. Мотор заглох и заводиться не пожелал, поэтому сейчас мы тихо катились на нейтральной скорости.
— Попробуй пятую, — сказал Эд. — Попробуй что-нибудь.
Каким-то чудом машина согласилась ожить на пятой передаче, сорок пять миль в час, и я свернула вправо, на двухполосную трассу, откуда доносились звуки автомобильных гудков и свист рассекаемого воздуха — тот зудящий шум, который у меня ассоциировался с гонщиками, когда они практически вылетают с трассы.
— Потише, приятель. Для этого существует скоростная полоса, — пробормотала я, когда очередной сумасшедший водитель обогнал меня, уходя к горизонту.
— Это и есть скоростная полоса, — заметил Эд, до странности необщительный и притихший. — Здесь все наоборот. — Он оглянулся.
— Полиция? — спросила я.
— Нет. Просто трансмиссия, — сказал Эд.
Он решил, что мы можем каким-то образом вернуться на М5 по объездной дороге, и я послушно включила поворотник и сменила полосу, подавшись влево. Я воздержалась от комментариев по поводу того, как мы будем искать так называемые окольные дороги, учитывая, что Эд не взял с собой карту и не позволил мне остановиться, чтобы купить новую.
Тишина в салоне давила, словно перепад давления в самолете. Я посмотрела на причину нашей неудачи — рычаг переключения скоростей, которым мне следовало бы воспользоваться. Ага. Все еще на пятой.
— Какой смысл в присутствии штурмана, если водитель его не слушает? — спросил Эд.
— Ты сказал, что нам нужна М4!
— Я имел в виду, что с нее мы переедем на М5!
— Этого ты не говорил. И как я должна была догадаться, что ты имеешь в виду? — Я повысила голос, махая указательным пальцем перед его носом.
— Это означало «впереди М5» и «сворачивай туда».
— Но ты этого не сказал. А потом ты попытался направить нас не той дорогой, по М4 к Свиндону…
— …чтобы мы могли развернуться и выехать на М5.
— Я считала, что в Свиндон нам не надо. Мы только выехали из Свиндона.
— И ты решила вместо этого направиться в Уэльс.
— Это уж точно лучше, чем в Свиндон!
Эд раздраженно фыркнул, а я на секунду умолкла, пытаясь найти компромисс. Было глупо извиняться, поскольку я собиралась избавиться от него.
— Ну что, теперь ты счастлива? — спросил Эд.
— По поводу того, что мы едем не в том направлении? — огрызнулась я.
— По поводу того, что мы уехали.
— Жутко, — сказала я, стиснув зубы и пытаясь вспомнить, как мы до этого дошли. Ах да, это было почти два месяца назад, во время ужина на День благодарения, когда Эд, похоже, изменил свое мнение относительно путешествий. Он показывал мне, как нужно разворачивать жареные артишоки, чешуйку за чешуйкой, чтобы добраться до серединки. А все смотрели, как он вынимает сердцевину, затем макает ее в масло и кормит меня ею, приговаривая, что сделает все, чего бы я ни захотела. Я еще подумала, что все это представление должно, вероятно, привлечь к нему внимание Алисии и Ди, а сам он был бы не прочь, если бы на моем месте оказалась одна из них.
— Эй, перестань. Весело же, — сказал Эд.
Я крепче вцепилась в руль, напомнив себе, что едва не устроила автокатастрофу.
