Что-то захлопало, как тряпка на ветру, а следом — протяжный скрип, будто тащат тело. Из люка, предположительно ведущего в склеп, появилась белая фигура. Бульканье и гогот эхом отражались от стен. Бесформенное нечто приближалось к девочке.
Мошка опустилась на колени и сняла с фигуры белое батистовое покрывало. На свет появилась длинная змеиная шея, насупленный лоб и клюв тыквенного цвета. Радость встречи согрела Мошку сильнее дюжины ужинов. Девочка подхватила «призрака» на руки.
Охранник на улице встретил ее без восторга.
— Что… это… — Не веря глазам, он ткнул пальцем в Сарацина. — Это ж не призрак, это гвоздодерный гусь в Длиннопер его душу! Ты представляешь, какой ущерб…
— Успокойся. — Голос Клента зазвучал низко и раскатисто, будто тот изрекал пророчество. — Пройдут мгновения, мы исчезнем, а с нами — и Грабельский призрак. Перед вами, сэр, откроются два пути. Я вижу, как на одном вас угощают в каждой таверне, ибо вы сразили титана ужаса десяти футов ростом, с зубами, как у тигра. На другом вы навсегда остаетесь дурнем, пострадавшим от домашней птицы.
Они оставили за спиной победителя титана ужаса, осознавшего все прелести свободы выбора.
Через пять минут ледяной воздух свободы вселил в Клента такую бодрость духа, что встречный бочар, пораженный его добродушным весельем, пришел в восторг, когда Эпонимий согласился сесть в его телегу.
Они ехали на восток, где распластались города Чандеринд и Оттакот, неодолимая река Длиннопер… и, как осознала Мошка, Побор. Тот самый Побор, где живет девушка, не подозревающая, что некий Скеллоу уже строит на нее планы и готов ради них убивать.
ДОБРЯК БАЛАБОЛ, ПОВЕЛИТЕЛЬ ДВЕРЕЙ И ПРИВЕТСТВИЙ
Телега потихоньку ползла вперед, разговор затих, умами обоих пассажиров овладел один вопрос. Мошка с Клентом в очередной раз вспоминали, что у каждого путешествия кроме «откуда» должно быть и «куда».
Клент шумно сморкнулся и достал знакомый черный блокнот. Мошка подсмотрела через плечо, как он пишет: «Грабели — долговая тюрьма, продан на опыты, гусь в часовне». Она уже вынимала блокнот у Клента из кармана, пока тот спал, и знала, что он отмечает места, где побывал и куда не стоит возвращаться. У каждого названия были комментарии вроде «званый вечер у леди Скопидомницы», или «три дня был герцогом», или «на рыбном рынке исполнял аферу „трубадур“ — собаки!».
Клент хмуро полистал записи и прочистил горло.
— Куда едем? — спросил он у возницы.
— Так-то хочу сделать остановку в Унылом Воробье, напоить лошадок. Это милях в десяти.
— Унылый Воробей… — Клент зарылся в блокнот. Потом вздохнул, склонился к Мошке и начал шептать уголком губ: — Нельзя направлять стопы в Унылого Воробья — гнусное местечко, где забывчивость считают преступлением, достойным виселицы.
— Чего?
— Ну… иногда человек приходит в деревню, забыв, что в свое время продавал здесь лекарство от Великого лошадиного мора. — Клент снова зарылся в блокнот, перечисляя названия. — Дюжина Яблок… нет. Старлингтон… нет. Верхние Остряки… нет. Дитя, боюсь, что мы испили из каждого источника в этой проклятой земле.
Естественно, Кленту даже не пришла мысль вернуться в Манделион. Мошка, выкрав блокнот, первым делом глянула, что Клент написал про взбунтовавшийся город. Ей было интересно, какие из ее бесчисленных передряг и провалов он решил увековечить. Нашла она единственную запись. Имя. Заглавными буквами.
ТЕТЕРЕВЯТНИК
Мошку с Клентом выгнали из города вежливые, но очень убедительные люди в чистых, поношенных робах, представители трех могущественнейших гильдий: Книжников, Речников и… Ключников.
Ключники. Не банальные продавцы замков и сейфов, нет. Призраки, правители теневого мира, жирующие на чужих страхах. Внешне они — само воплощение респектабельности. Это так достойно — продавать замки, чтобы никто не грабил честных людей. Но Ключники пошли дальше. Они создали организацию охотников на воров. Искусные следователи и головорезы способны за определенную сумму найти преступника и вернуть украденное. В некоторых городах они полностью заменили собой полицию и ликвидировали преступность.
Повсеместно Ключники подгребли под себя теневую жизнь. Да, они ловили воров, но лишь тех, кто отказался войти в гильдию и платить десятину. Чтобы отвергнуть такое предложение, нужно обладать изрядной храбростью, потому что у Ключников повсюду свои люди, и у каждого вытатуирован ключ на правой ладони.
Временами правитель города, устав от бесконечных грабежей и убийств, призывал Ключников. Те радостно приходили, расставляли свою стражу, надстраивали городские стены, наглухо запирали ворота… и все. Никто не знает, что творится в запертом городе. Горожанам ничего не угрожает… кроме самих Ключников.
Манделион едва не стал одним из таких городов. Операцией по захвату командовал их самый опасный агент, неуловимый призрак с ледяным взглядом, по имени Арамай Тетеревятник. Манделион избежал власти Ключников во многом стараниями Мошки с Клентом. Нельзя исключать, что Ключники и сам Тетеревятник затаили на них обиду.
Клент мог бы назвать еще сотню причин никогда не показываться в Манделионе, но Арамай Тетеревятник затмевал их все. Нет, во взбунтовавшийся город им дорога заказана.
Мошка разглядывала Клента и грызла пальцы. Сарацин примостился у нее на коленях.
— Мистер Клент, — сказала она наконец, — по всему выходит, нам осталась одна дорога — в Побор.
Клент не ответил, но и не удивился. Он закрыл блокнот, вздохнул и кивнул:
— Боюсь, что так. Пока мы не умеем есть камни или отводить глаза страже, нам не выжить по эту сторону реки. В Манделион нельзя. Остается Побор. Переберемся на ту сторону Длиннопера. Ты в курсе, что, если выходишь из Побора на другом берегу, надо заплатить пошлину второй раз? — Он заговорил тише. — Вряд ли в твоих бездонных карманах найдется сумма, покрывающая два взноса, не говоря уже про четыре.
Мошка пожевала щеку и поболтала ногами. Потом нырнула рукой в карман и медленно вытащила четыре батистовых платочка.
— У госпожи Бессел был отдельный платок на каждый день недели, и вот… — Она пожала плечами.
— …И вот теперь эта восхитительная змея в человеческом обличье будет сморкаться только по понедельникам, средам и пятницам. Неплохо, но вряд ли эти клочки ткани послужат нашим билетом в Побор.
— Согласна, мне тоже пришла эта мысль, — буркнула Мошка. — Поэтому я заодно стащила ее чулки.
Перед изумленным Клентом на свет появилась пара изрядно заштопанных чулок. Один необычно бугрился в районе пятки и многообещающе позвякивал.
— Хватит по крайней мере на вход. Не успела пересчитать, услышала шаги на лестнице.
— Понятно. Очень предприимчиво. — Клент прочистил горло. — Итак… если учесть все кражи, аферы и гусиные проделки, остался ли в Грабели хоть один человек, кто не мечтает увидеть нас в петле?
