Режи куда-то запропастился, и я отправился на поиски. Мне пришлось пробираться уже через огромную толпу, состоящую в основном из местных фермеров, птичников, сыроваров и виноделов. Ради праздничного дня многие из них сменили привычные комбинезоны на пиджаки и галстуки и явно чувствовали себя неуютно. Дамы с неумело наложенным макияжем тоже принарядились: они щеголяли элегантными твидовыми костюмами и забавными старомодными шляпками с фазаньими перышками. Среди них выделялась группа людей, словно явившихся сюда прямо из девятнадцатого века, в традиционной бресской одежде: жилетках, бриджах, длинных платьях, чепцах и деревянных сабо.
Они как раз настраивали музыкальные инструменты, по виду напоминающие теннисные ракетки, и я остановился, чтобы посмотреть. Скоро начались танцы: разбившись на пары, они медленно кружили в своеобразном деревенском менуэте, отмеряя такт стуком деревянных подошв и звонкими возгласами. Я смутно припомнил танец «цыплята», популярный в шестидесятые годы. Вероятно, сейчас я видел его прообраз.
– Ах вот ты где! – раздался голос у меня за спиной. Оглянувшись, я обнаружил Режи. Со стаканом в одной руке и куском колбасы в другой он удобно устроился у прилавка. – А я уж начал бояться, что тебя утащила какая-нибудь индюшка. Ничего птички, да? На, выпей стаканчик, чтобы успокоить нервы. – Он предостерегающе положил руку мне на плечо. – И ради бога, перестань смотреть на часы! Ты же не в Англии.
За долгие годы я так и не смог избавиться от этого типично английского рефлекса. Он сформировался в те дни, когда у меня на родине все пабы закрывались в один и тот же час и пить можно было только по разрешению правительства.
Режи пододвинул ко мне бокал «Божоле», и некоторое время мы с ним молча пили и наблюдали за толпой.
Танцоры взяли передышку, и теперь у микрофона сменяли друг друга куроводы, рассуждающие об оперении и маслянистости. Сегодняшнему победителю, как мы узнали, будет вручена ваза севрского фарфора – дар самого президента Франции. Президент, в свою очередь, получит в подарок каплуна, которому, по утверждению Режи, непременно будет вручен орден Почетного легиона. Посмертно, разумеется.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Режи. – Джерри Льюису ведь дали.
Я заметил первые признаки того, что мой друг решил задержаться тут надолго: он удобно пристроил локоть на стойку бара и уже с надеждой поглядывал на следующий бокал «Божоле». Если мы хотим еще что-нибудь увидеть, надо уводить его немедленно. С явным неудовольствием Режи позволил увлечь себя в царство мертвых.
Там нас ждало удивительное зрелище. На длинных столах, занимающих всю середину зала, ровными рядами лежало более тысячи очень ухоженных трупиков. Зрители медленно, словно на похоронах, тянулись вдоль стола, лишь изредка отпуская приглушенные замечания об искусстве, с которым создавалась эта экспозиция.
Каждая тушка с поджатыми к животу ножками была упакована в собственный саван из тончайшего белого муслина и напоминала пухлую подушку, из которой торчала только голова и шея с неощипанными белоснежными перьями.
Кроме того, каждая птичка была украшена в соответствии с полом и статусом: цыплята – тонкими розовыми ленточками, завязанными на груди в красивый бант, каплуны – голубыми, а индюшки – широкими алыми. Ни одна египетская мумия не была столь элегантно подготовлена к загробной жизни, и мне не верилось, что такую красоту можно есть. Ее хотелось вставить в рамку и повесить на стену.
Сбоку за маленьким столиком пожилая седовласая женщина с удивительно проворными пальцами демонстрировала желающим технику обряжения цыпленка в последний путь. Шов у нее получался, как при шнуровке корсета, сотте lе lacement d’un corset, то есть перекрестными стежками, пояснила она для тех, кто не был близко знаком с техникой шнуровки корсета. Закончив с шитьем, она погружала упакованного цыпленка в холодную воду. После этого ткань немного садится и еще плотнее облегает тушку, что благотворно сказывается на качестве куриной кожи, объяснила старушка. А я в очередной раз восхитился галльской дотошностью в вопросах гастрономии.
По дороге домой Режи с ненужными подробностями и множеством шовинистских отступлений вспоминал все, что мы увидели в Бресе. Нигде в мире не найти более благородной птицы, выращенной в таких замечательных условиях. Франция в очередной раз доказала свое превосходство над остальными странами. И как повезло мне, простому иностранцу, умудрившемуся поселиться в излюбленной стране Господа Бога. И так далее и тому подобное.
Потерпев полчаса, я решил, что пора напомнить Режи одну старую легенду. В ней говорится о том, как соседние европейские страны стали горько завидовать Франции, столь щедро одаренной природой. На некоторое время они даже объединились и решили послать своих представителей к Богу.
«Ты даровал Франции все самое лучшее, – жаловались делегаты Всевышнему, – Средиземное море и Атлантический океан, горы и плодородные долины, южное солнце и красивые северные зимы, благозвучный язык, чистейшее оливковое и сливочное масла, чтобы готовить, самые богатые виноградники в мире и сыры, которых там больше, чем дней в году, – словом, все, что только может пожелать человек, ты собрал в одной стране. Разве это честно? Где же твоя хваленая справедливость?»
Господь выслушал их жалобы и задумался. Приходилось признать, что в чем-то они правы. Похоже, он был слишком щедр к этой благословенной земле под названием Франция. И тогда, чтобы уравнять шансы и утешить обиженных, Бог создал французов. Остальные европейцы разошлись по домам счастливыми. Справедливость была восстановлена.
Режи презрительно, как умеют только французы, фыркнул.
– Очень смешно, – сухо бросил он. – Это и есть хваленый английский юмор?
– Вообще-то, я услышал эту легенду от одного немца. Он тоже считал ее забавной.
Опять пренебрежительное фырканье.
– А чего еще ожидать от нации, питающейся клецками и кислой капустой?
Он откинул спинку сиденья и скоро заснул. Даже в его храпе мне слышалось чувство превосходства. Сам не знаю, за что я так люблю этого чудака.
Путеводитель для желудка
Совет водителям, ищущим место для ночлега:
Остановитесь у дверей гостиницы, но не давайте носильщику забрать из машины ваши вещи. Цену обсуждайте только с самим владельцем. Даже если она вас устроит, ничего не решайте, пока не увидите комнату. Помните, что любой владелец старается сначала сдать самые плохие номера. Если известная фраза «Других комнат нет, отель переполнен!» вас не убедит, возвращайтесь к машине и сделайте вид, что собираетесь уезжать. В девяти случаях из десяти в этот самый момент владелец хлопнет себя по лбу и вспомнит, что буквально час назад освободилась прекрасная комната…
Занималась заря нового века. Париж готовился к Всемирной выставке, автомобили уже носились со скоростью десять миль в час, владельцы отелей славились привычкой хлопать себя по лбу, а путешественники, неравнодушные к комфорту, перед сном проверяли, нет ли в кроватях клопов. В 1900 году компания «Мишлен» впервые выпустила путеводитель по Франции, цитатой из которого началась эта глава.
