– Не совсем понимаю, какое это имеет отношение к вам.
Чувствуя, что ломится в запертую дверь, которую сегодня ему не откроют, Брок оставил эту тему. Эмара увидела, как блеснули его белые зубы, и не смогла помешать ему, когда он намотал на палец ее локон.
– Клянусь, я не могу поверить, что вы позволили Девоне окунуть ваши волосы в хну.
Эмара вспомнила битву характеров между ней и Девоной, которую она проиграла. Она всегда проигрывала Бидгрейнам.
– Если уж ваша сестра что-нибудь задумала, ее не остановить.
По лицам мужчин Эмара видела: они поняли, что она имела в виду. Девушка мысленно выругала себя. Брок ободряюще погладил ее по плечу. Эмара холодно восприняла это выражение его триумфа.
– Мне известен только один замысел, который Девона стремится осуществить. Это спасение Дорана Клега. Ведь именно этим она и завлекла самую разумную голубку, какую я знаю? Она поклялась, что ваше участие ему поможет?
– А чего она рассчитывала добиться в такой поздний час? – удивился Типтон.
Эмара переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь сдержать слезы. Ее мать была права: Бидгрейны умеют использовать людей в своих интересах. С помощью красоты и хитрости им удается заморочить голову кому угодно и заставить плясать под их дудку. Ее ловко обвели вокруг пальца. От огорчения у девушки вдруг высохли слезы. Когда-нибудь она рассчитается с Броком Бидгрейном. Но сегодня она потерпела поражение.
– Если вы остановите карету и отпустите меня, я скажу вам, где искать Девону.
Типтон постучал в окошко, привлекая внимание кучера. Брок загородил девушке выход.
– Вам не удастся убедить меня в том, что леди позволено гулять ночью по улицам одной.
– Как заметил лорд Типтон, после того, как об этой истории станет известно, никто не будет считать меня леди. Вы погубили меня.
Голос Эмары звучал безжизненно. Брок, напротив, заговорил очень горячо:
– Боже мой, неужели вы думаете, будто я позволю сплетням коснуться вашего имени из-за того, что вы защищали мою сумасбродную сестру?
– Благодаря этой защите у вашей сестры будут крупные неприятности, – вставил виконт.
– Придержите язык, Типтон, пока я его не вырвал.
Карета остановилась.
– Расскажите нам, что вы знаете, и мы поедем за Девоной, – сказал Брок. – А завтра мы исправим то впечатление, которое могло сложиться в свете о сегодняшнем происшествии на маскараде.
Эмара проскользнула под его рукой и выпрыгнула из кареты, прежде чем он успел поймать ее за юбки.
– Вы так заботливы, мистер Бидгрейн, что у меня просто сердце тает, – насмешливо произнесла она. В глазах у нее стояли слезы. Она была глубоко оскорблена их отношением. – Девона в Ньюгейте. Как вы оба совершенно правильно решили, у нее созрел план освобождения Дорана. Всего доброго.
Ее плащ взметнулся, когда она резко повернула. Эмара зашагала в направлении, противоположном тому, в котором ехала карета.
Девушка успела отойти шагов на десять, когда мир вокруг нее перевернулся. Она закричала, судорожно пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы удержать равновесие, и обнаружила, что сжимает мускулистые плечи Брока.
– Отпустите меня, лживый негодяй!
Он не особенно с ней церемонился. Эмара попыталась вырваться и убежать, но Брок был полон решимости удержать ее. Силы были неравными, и он легко сломил ее сопротивление.
– Я вас ненавижу! – воскликнула Эмара и залилась слезами.
Брок повел ее к ожидавшей их карете.
– Может быть, я лжец и негодяй, безжалостный тип, готовый оборвать крылья беспомощной голубке, чтобы защитить своих близких. – Он толкнул Эмару в карету. – Наверное, я даже заслужил, чтобы вы меня ненавидели. Видит бог, сегодня вечером я сам себе не особенно нравлюсь. Вы обижены и рассержены. Разрешите мне хоть что-нибудь исправить. Прежде всего я не могу отпустить вас на улицу одну посреди ночи.
Типтон стукнул в окошко, подавая кучеру знак трогать.
– С вашей сестрой не оберешься хлопот. Как вы собираетесь убедить вашу нежную голубку остаться вместе с нами? – засмеялся Типтон, когда Эмара вонзила зубы в руку Брока.
– Черт возьми! – Брок развернул девушку так, чтобы руки оказались у нее за спиной. Держа ее одной рукой, другой он стал искать носовой платок. – Я всегда считал вас спокойным ребенком.
Эмара стиснула зубы.
– Я уже не ребенок.
В этот вечер у него были все основания убедиться в том, что так оно и есть.
– Я буду кричать, если вы меня не отпустите.
– Типтон, дайте мне ваш носовой платок, – попросил Брок, закрепляя узел на связанных за спиной руках Эмары. – Я могу справиться только с одной визжащей от ярости дамой.
– Доран Клег! – крикнул караульный во тьму камеры.
В ответ послышался приглушенный гул голосов.
– А что в этом парне такого особенного?
Поскольку Уинни проявила особый талант в общении со стражником, Девона взглядом попросила сестру развеять возникшие подозрения.
– Его имя особо отмечено в нашем списке. Один из наших благотворителей знал его с детства и попросил нас проследить, чтобы этот человек получил подарки из рук в руки. – Улыбка, которой она одарила охранника, ослепила бы самого циничного тирана.
– Доран Клег!
Уинни наклонилась к уху Девоны:
– Он в камере. А мне казалось, ты говорила, что он в карцере. Каким образом ты собираешься вытащить его отсюда в присутствии стольких свидетелей?
– Он должен был находиться в карцере. По крайней мере, так указано на карте.
– На карте? На какой карте?
– Я раздобыла карту у одного уличного торговца…
– Ты купила карту у продавца на улице? – Уинни в буквальном смысле разинула рот, услышав это. – Ты что, с ума сошла?
Она говорила так громко и возмущенно, что караульный посмотрел в их сторону. Уинни попыталась успокоиться.
– Ты надеялась, что на ней крестиком будет помечено местонахождение Дорана Клега? Как можно быть такой наивной?
Девона расстроилась, увидев разочарование сестры.
– Я заплатила за план тюрьмы. Меня убедили, что он соответствует действительности. Это обошлось мне в шестнадцать шиллингов.
Уинни закрыла глаза. Со стороны могло показаться, что она молится. Учитывая обстоятельства, возможно, так оно и было.
– Хорошо, я не буду говорить об этой мелочи Перл и Гару. У них и так нервы на пределе.
– Я Клег.
Грязное создание с затуманенным взором, по виду пьяное, покачиваясь, подошло к двери. Девона обрадовалась тому, что Эмара не видит брата в его нынешнем состоянии.
