– Здравствуйте! – сказал он по-французски чуть хрипловатым голосом и посмотрел на нее в упор своими голубыми глазами, отчего девушка вздрогнула.
Он отвел прядь, танцевавшую перед лицом, и заправил ее за ухо. Изабель отметила про себя, что шея у него до сих пор в багровых и желтоватых пятнах.
– Здравствуйте! – ответила она дрожащим голосом.
Он улыбнулся и широким жестом обвел улицу.
– Вам… не надо быть здесь одна.
– Я знаю, но сегодня кузина не смогла пойти со мной. Ей надо было навестить кого-то и…
Мужчина нахмурился.
– Кузина?
– Мадлен, вы нас видели вместе вчера! Мне хотелось бы извиниться за ее поведение. Понимаете, она…
– She disnae like us, ae?
[109]
Теперь настала очередь Изабель хмуриться.
– Мы ей не нравиться, да? Я понимать.
– Спасибо.
– Вы… возвращаться домой?
Изабель покосилась на тех двоих, что стояли поодаль.
– Да. Отец будет волноваться, если я задержусь.
Он нервно забарабанил пальцами по прикладу ружья, которое держал штыком к земле. Изабель понимала, что благоразумнее было бы тут же дать стрекача, но что-то не давало ей это сделать. Внезапно девушку осенило, что она даже не знает имени этого солдата.
– Как вас зовут?
– Александер. Александер Макдональд.
– Приятно познакомиться, мсье Александер.
– А вас, мадемуазель?
– Изабель Лакруа.
– Iseabail…
[110]
– О нет, следует говорить «И-за-бель»!
– И-за-бель! Iseabail – это на языке моей родины.
– Вот как? Что ж, очень… мило.
– Очень мило, как вы.
Он улыбался. Но в душе Изабель нарастала тревога. Она отступила на шаг, готовая бежать, как если бы не один, а целый полк хайлендеров вдруг возник перед нею. Александер протянул руку, опасаясь, что она снова убежит. Всю ночь, пока они несли патрульную службу на улицах города, он вспоминал о ней. А теперь – подумать только! – она рядом и разговаривает с ним! Одна эта мысль наполняла сердце Александера радостью. Конечно, ему хотелось удержать ее рядом с собой подольше.
– Dinna go, please!
[111]
Я хочу сказать вам спасибо, мадемуазель Лакруа.
Он произнес ее имя так, что Изабель поморщилась. Неужели у всех шотландцев такой ужасный акцент?
– Я делала для вас не больше, чем монахини, мсье, и не стоит говорить об этом. Особенно если вспомнить, что вы сделали для Ти-Поля…
Он передернул плечами.
– Я провожать вас до вашего… home
[112]
?
– До дома, – поправила девушка.
– До дома, да!
– Со мной все будет в порядке. А вам пора возвращаться на службу, я вас задерживаю!
– Со мной все будет в порядке, – радостно повторил он слово в слово ее фразу. – Я закончил. Я хочу идти спать.
Испугавшись, что она может истолковать его слова как неприличное приглашение, он поправился:
– Я быть усталый. Patrol
[113]
вся ночь.
Она с пониманием кивнула.
– Тогда доброй ночи, Александер!
Растревоженная и смущенная, она повернулась на каблучках. Было время отлива, и полоса обнажившегося песчаного берега блестела на солнце, как атла́с. Женщины и дети с лопатками и ведрами в руках искали на песке мидии. Чтобы не проходить мимо троих солдат в коротких юбках, ей пришлось направиться к набережной де ла Монтань. Это означало, что придется сделать приличный крюк, и Изабель совсем не радовал этот факт. Правда, пока море отступило, можно было срезать путь по отмели, через мыс Карси…
Пройдя несколько шагов, она не смогла справиться с искушением и оглянулась. Все-таки эти солдаты были… какими-то необычными… И форма у них забавная… Солдат Макдональд смотрел ей вслед, и девушка поспешно отвернулась. Она слышала от кого-то из женщин, что хайлендеры – это примитивная народность, которая живет в гористом краю с суровым климатом. Правда, их офицеры производили впечатление людей образованных и часто изъяснялись по-французски лучше, чем офицеры-англичане.
Жаль, что в корзинке пусто! Если бы она могла угостить его куском колбасы или сыра, то это был бы предлог постоять с ним подольше и узнать больше об этих… необычных людях. Но о том, чтобы вернуться, не могло быть и речи. Он мог бы подумать о ней плохо. В двух шагах впереди на дороге была глубокая рытвина. Еще шаг – и Изабель споткнулась и вскрикнула. Александер в два счета оказался рядом с ней. Поддерживая девушку под руку, он помог ей дойти до стоявшей на опорах рыбачьей лодки с покореженным бортом, о которую она и оперлась.
– Мадемуазель, вам больно?
– Наверное, вывихнула ногу. Какая же я неловкая!
– Позволите? – спросил он, приседая на корточки.
Осознав, что он хочет осмотреть ее ногу, Изабель тут же пожалела о том, что разыграла эту маленькую комедию, которая теперь грозила выйти за рамки приличий. И все же она позволила ему осмотреть левую щиколотку и даже поморщилась от воображаемой боли. Он осторожно приподнял ее ножку, держа ее своими широкими ладонями, и аккуратно коснулся сустава. Руки у него были грубые и все в занозах. Может, он еще и столяр?
Последовало непродолжительное молчание, во время которого Изабель осознала, насколько неприлично они выглядят со стороны: она стоит на одной ноге, а он, чуть ли не уткнувшись носом в ее поддернутую юбку, держит в руках ее другую ногу. Только заметив румянец у девушки на щеках, Александер понял причину ее смущения. И все же он осторожно ощупал сустав и саму щиколотку. С ногой все было в порядке, потому что мадемуазель даже не пискнула. Он поспешно разжал пальцы.
– Не больно? – решил убедиться он в своей правоте.
– Немножко… Думаю, скоро пройдет.
Он кивнул.
– А у вас все руки в ранках! – воскликнула Изабель, глядя на его руки. – Дайте я посмотрю!
Она взяла его руку и поднесла к глазам. Из ранки торчал кончик щепки. Изабель поддела его ноготком и резко дернула. К сожалению, удалось извлечь только половину занозы. Вторая попытка оказалась удачнее – из ранки появилась капелька крови.
– Нужно помыть руку и попросить кого-нибудь вынуть остальные занозы. Если этого не сделать, раны могут загноиться.
