– Да, наверное, было бы благоразумнее вернуться.
На самом же деле Изабель вовсе не была уверена, что ей хочется именно этого, но и устраивать завтрак на природе в одиночку было не очень весело. Нет, только не домой! Какое-то время оба молчали, и тишину нарушали только крики гусей. Внезапно Изабель осенило.
А если пригласить его? Какая дерзость с ее стороны! Однако надо же как-то отблагодарить его за храбрость, которую он продемонстрировал, спасая брата? Она никогда не забудет, чем они ему обязаны… Но разве она может остаться с ним наедине, без сопровождения? Может, взять с собой маму Донни? Вот только она уже старая и ей не спуститься по набережной Сент-Женевьев, а оттуда нужно еще добраться до мельницы… Нет, ее старая кормилица ни за что не согласится, тем более если узнает, с кем Изабель хочет провести день. И доводы она приведет такие же, как и Мадлен. Черт бы побрал эти приличия!
– Александер, вы завтракали?
Он помотал головой.
– Тогда я вас приглашаю… если, конечно, вы хотите.
– Меня?
Она приглашает его разделить с ней трапезу? Что за странная барышня! Он уже успел понять, что она смелая и не боится рисковать: ее поступки временами балансировали на грани благоразумия. Для себя он объяснил это ее молодостью и крайней наивностью. Но такое? Даже его сестра Мэри всегда приглашала с собой подружку, когда собиралась на прогулку с парнем. Чего же на самом деле хочется этой девушке? Чего она ждет от него, простого британского солдата?
Ходили слухи, что некоторые канадки из высшего общества, вдовы и просто одинокие дамы, завели знакомство с английскими офицерами и без смущения принимали от них приглашения поужинать вместе. Большая часть французских аристократов давно покинула город, поэтому оставшимся, чтобы немного развеяться, приходилось налаживать контакты с англичанами. В замок Сен-Луи, резиденцию губернатора, постепенно возвращалась прежняя праздничная атмосфера, правда, с оглядкой на царивший в городе голод, увеселения стали намного скромнее.
Но она? Трудно было поверить, что такая красавица может им заинтересоваться. У нее наверняка уже есть нареченный, сын какого-нибудь известного в городе семейства… Но что, если она, как и остальные, ищет развлечений? В таком случае отказываться было бы непростительной глупостью. Он слегка наклонился, ища в золотистой зелени глаз под широкополой соломенной шляпкой искорку лукавства, которая так часто зажигает взгляд женщин легкого поведения.
– Буду рад составить вам компанию, мадемуазель Лакруа, если вам этого хочется!
Она одарила его смущенной улыбкой и пошла по тропинке, которая вела через ворота в сад, а оттуда дальше, через монастырские земли.
Не замечая любопытных взглядов, которыми провожали их прохожие, Изабель шла по полю. Александер с удовольствием наблюдал за ней. Казалось, травы расступаются перед ней, а сама она порхает над землей, словно подхваченный порывом теплого ветра лепесток. Изабель шла легко, не глядя под ноги, приминавшие траву, которая ложилась с едва слышным шелестом.
Перед тем как перепрыгнуть через ручей, она приподняла юбки. Мелькнула и сразу же скрылась изящная щиколотка, а сама Изабель радостно засмеялась. Время от времени ветер раздувал ее юбку и она становилась похожа на венчик цветка – ни дать ни взять лилия в букете из чертополоха. Тогда она поворачивалась, чтобы посмотреть на него и улыбнуться.
Солнечный свет скользил по ее лицу, порозовевшему от быстрой ходьбы. «Да благословит Господь бабочку, которая сядет на эту бархатистую щечку!» – подумалось Александеру. Зрелище, которое являла собой Изабель, породило в его сердце новое чувство, и оно вдруг забилось в ином, ранее неведомом ритме.
Когда край подола зацепился за колючий куст, Изабель дернула юбку, и на примятую траву упал оторвавшийся от стебля цветок. Александер нагнулся его поднять.
– Знаете, что значит для меня этот цветок? – спросил он.
До сих пор они не обменялись ни словом. Придерживая шляпу, которую грозил унести ветер, девушка покачала головой. Ее роскошные светлые кудри были того же оттенка, что и собранная в снопы пшеница. Вырвавшись из-под лент, призванных их сдерживать, локоны развевались на ветру, как и высокие травы вокруг. Картинка была так прелестна, что Александер забыл, о чем хотел сказать.
– Мсье Александер, вы о чем-то хотели мне рассказать? Можно, я буду называть вас так?
– Конечно, мне будет приятно. Вот только… можете пропускать слово «мсье».
Он засмеялся, она тоже.
– Так что же он значит?
– О чем вы?
– О цветке! Мы говорили о цветке чертополоха.
– Ах да! Чертополох – символ моей страны.
– Англии?
– Шотландии, – поправил он.
– Забавно… А почему выбрали дикий цветок, к тому же такой колючий? Он на вас похож? – спросила она с лукавой улыбкой.
– Так вышло из-за… англичан.
– Из-за англичан?
Она посмотрела на него с живейшим интересом.
– Это давняя история, но мы не устаем ее пересказывать.
– Тогда расскажите и мне… Александер! Мне очень интересно!
Она склонила головку набок и вскинула брови.
– Это было темной ночью. Англичане решили напасть на лагерь шотландцев внезапно. Чтобы не шуметь, они все до одного сняли башмаки. Окружив спящих, они стали подкрадываться, и тут жуткий вопль разорвал ночную тишину…
Изабель поморщилась от отвращения, но Александер только улыбнулся.
– Пожалуйста, только не рассказывайте о резне, это ужасно!
– Och! Страшное еще не началось! Перед тем как лечь спать, шотландцы нарвали чертополоха и обложили им лагерь. Крики англичан, которым пришлось на него наступать, их разбудили. Хайлендеры вскочили на ноги, бросились вдогонку за англичанами и всех их перебили. С тех пор чертополох для нас – символ решимости. «Nemo me impune lacessit» – «Никто не тронет меня безнаказанно». Это девиз нашего рыцарского ордена Чертополоха.
Александер подошел к девушке, понюхал сиреневый цветок и с поклоном протянул его ей.
– На моем родном языке он зовется cluaran.
– Ваш язык английский?
– Нет, гэльский. Это древний язык кельтского происхождения. Шотландцы – не англичане, мадемуазель Лакруа. У наших народов разные корни. Мы не такие, как они, и мыслим по-другому. Нам пришлось подчиниться им так же, как вам сейчас.
Смутившись, она опустила глаза и стала смотреть на нежный цветок. В голосе Александера вдруг зазвучали стальные нотки. Когда она подняла голову, он уже направлялся к мельнице, чьи крылья виднелись сквозь заросли ивняка. Сунув цветок в карман, она побежала следом. Дома она положит его между страницами толстой книги…
Возле мельницы было пустынно, и Александер подумал, что так даже лучше. Ивы и густой кустарник служили естественной защитой от ветра. Изабель сняла накидку и аккуратно ее свернула, потом расстелила на траве скатерть и разложила продукты. Достав бокалы, она протянула один молодому человеку.
