– Обо мне не беспокойся.
Колл помолчал немного. Он хорошо знал Александера, а потому без труда угадал причину его душевного смятения: брат влюбился.
– Ты был с той девушкой? – спросил он.
Скрежет ножа по дереву прекратился, но Александер молчал.
– Ты был с Эмили? – не отставал от него Колл.
– Конечно, не с Эмили!
– С той красивой девицей из богатой семьи?
Александер только хмыкнул в ответ, чем подтвердил опасения старшего брата.
– Ты уверен в том, что тебе это нужно? Ты обожжешься, Алас, и ты прекрасно это знаешь.
– Колл, я знаю, что делаю. Хочу тебе заметить, я давно не мальчишка.
– Это я уже заметил. Но в любви все мужчины превращаются в мальчишек.
– А кто говорит о любви?
– Я.
– Я не влюблен. Она бойкая и красивая, и…
– И ты в шаге от того, чтобы в нее влюбиться! Алас, хотя бы себе не ври!
Александер положил статуэтку на подоконник и со вздохом сел на постели. Глаза устали, и у левого начал дергаться уголок. Он смежил веки и осторожно помассировал глаза.
– Я не хочу об этом говорить, – тихо произнес он.
Тень Колла шевельнулась. А что, если брат прав? Несколько дней подряд он был слишком занят, чтобы проанализировать, что же все-таки чувствует по отношению к Изабель. Сегодня днем, когда он поцеловал ее, у него возникло ощущение, будто он пригубил кубок с божественной амброзией, приник к источнику жизни… Но если утратить бдительность, этот эликсир грозил разъесть ему душу. Он ведь поклялся никогда больше не любить! Однако, с другой стороны, было бы глупо не воспользоваться тем, что предлагала ему прекрасная мещанка. Обнимая эту девушку, он чувствовал себя непобедимым. Она стала щитом, который встал между ним и жизнью, подобно другим до нее. Тем женщинам, кому удалось отыскать путь к его сердцу…
– Ты недавно потерял Летицию, ты все еще слишком уязвим…
– Со мной все в порядке, Колл. Я уже понял, к чему ты клонишь.
– Только не говори, что расставание с Летицией тебя не задело! Ты перестал дорожить жизнью после…
– После экзекуции? Не бойся называть вещи своими именами.
– Ладно! Кристина ходила за тобой, как тень, но и на нее ты не обращал внимания… Но если бы мы оба не дали ту клятву, где бы ты был сегодня?
Александер не ответил. Он устремил взгляд в окно, в ночь.
– Ладно, я сам отвечу. Ты бы остался там, в Пуант-Леви, и твой труп сейчас пожирали бы черви! Вот где бы ты был! Ты… как бы это сказать… Ты слишком чувствительный, Алас.
– Не говори глупости!
– Посмотри правде в глаза! Эта девчонка насмехается над тобой, разве это непонятно? Не прирастай к ней душой! Она из другого мира. Она хочет попользоваться тобой, вот и все! Наверняка у этой мещаночки уже есть муж или жених, но ей захотелось поразвлечься с солдатом-иностранцем. Не она первая, не она последняя… И потом, ее отец и братья, если они у нее есть, наверняка служат в ополчении. Они найдут тебя и продырявят твою шкуру! Так что возьми лучше Эмили, она хорошенькая и души в тебе не чает!
– Я не такой дурак и прекрасно знаю, что Изабель никогда не будет только моей. Просто… Она мне нравится, понимаешь? И если я ей тоже нравлюсь, почему бы нам не побыть вместе, пока идет эта чертова война?
Произнеся последние слова, он лег и пнул одеяло, чтобы разрядить свою злость.
– А что ты будешь делать, когда война закончится?
– С божьей помощью, я до этого не доживу.
Между братьями вновь повисло мрачное молчание.
– Не надо так, Алас! Лучше вернемся вместе в Шотландию, – зашептал снова Колл. – Прошу тебя, не думай о плохом!
– О чем мне не думать?
– О смерти. Не надо! Хорош тот воин, который считает себя непобедимым. Ждать смерти – это все равно что заранее смириться с проигрышем.
– Смерть идет за мной по пятам, Колл, и уже давно. Не знаю почему, но это так. Если даже смерть и решила повременить, я чувствую, что она рядом и ждет.
– Она рядом с каждым из нас, братишка! Но не надо бросать ей вызов.
– Ты хочешь сказать, надо забыть о храбрости?
– Нет, это совсем другое дело. Бросать вызов смерти – это провоцировать ее, призывать. А храбрость – это побеждать врагов, свои страхи, ту же смерть. Ждать – удел трусов.
– Колл, тебе меня не понять. Ты не знаешь, какой была моя жизнь, поэтому не суди меня.
– Пускай, я и правда многого о тебе не знаю, но только не тебе одному довелось страдать! А еще есть люди, которым ты нужен.
Александер презрительно хмыкнул. Мунро пробурчал что-то нечленораздельное и повернулся на постели. Рядом кто-то захрапел, и в комнате снова стало тихо.
– Ты говоришь об отце?
Колл знал, что лучше не затрагивать эту тему. Александер был упрям и тверд как камень. И все же он рискнул привести последний довод:
– Храбрость – это когда мы бросаем вызов нашим страхам. Думаю, встреча с отцом для тебя и есть такой страх…
Колл умолк. Где-то хлопнула дверь, послышались голоса. Заплакал и начал звать маму ребенок. Слова Колла снова и снова звучали в голове Александера, разя его своей правдивостью. Да, он и вправду боится… Боится взгляда и жеста, которыми встретит его отец. Первых слов, которые он скажет. Но вот откуда Колл это знает?
* * *
– Тупине! Эй, Тупине, ты тут?
– Ты уверена, что он тут живет? Мне кажется…
– Погодите! – воскликнула Марселина. – Позовите его, мамзель Иза! С тех пор как англичане в городе, он все время прячется и выходит только по ночам.
– Тупине, это мадемуазель Лакруа! Выходи, я что-то тебе дам!
Шевельнулись испачканные сажей доски, и показался нечесаный чуб. Тупине посмотрел на девушек с подозрением, но, узнав, тут же вылез из кучи обломков и потянулся.
– Так ты спал, лентяй эдакий!
– Иди сюда, мой дружок! Я принесла тебе два красивых красных яблока и кусок сыра.
– А булочки?
– Сегодня булочек у меня нет. Ты, наверное, знаешь, что пекарня и магазин Луи разрушены.
Слегка огорчившись, Тупине все же взял угощение и сунул в карман своей грязной куртки. Выглядел он таким жалким, что Изабель невольно покачала головой.
– Кто стирает тебе одежду?
– Никто.
– Тупине, тебе обязательно надо помыться! У тебя голова не чешется?
Парень поскреб затылок, потом поднес руку к глазам и пристально осмотрел свои ногти, после чего сунул указательный палец в рот.
– Фу! – Марселина поспешно отвернулась. – Ну что, пойдешь с нами на прогулку?
