– Мне пришлось задержаться. Я приготовил тебе сюрприз, – дрожащим от волнения голосом проговорил Александер.
Чуть отстранившись, Изабель посмотрела на него своими ясными зелеными глазами.
– Сюрприз? Для меня?
– Да. Ты сможешь на пару часов отлучиться из дома?
– А куда мы пойдем?
– Иди в дом, возьми накидку потемнее и возвращайся сюда!
– А куда ты меня поведешь?
Он загадочно улыбнулся.
– Если скажу, сюрприз перестанет быть сюрпризом.
Изабель захлопала в ладоши, потом вихрем вылетела из кладовой и побежала к дому. Сердце ее трепетало от радости.
Вечер выдался ясный, в синем небе ярко блестели звезды. Чего еще желать, когда у тебя над головой – свод величественнейшего в мире собора? Маленькую поляну окружали тени, а бледное лунное сияние, освещавшее ее в этот вечер двенадцатого июля, казалось, обещало исполнение всех желаний…
Колл и Мунро поджидали их на поляне. Оба – в чистых мундирах и самых лучших рубашках. Изабель поздоровалась и вопросительно посмотрела на Александера. Возлюбленный улыбнулся ей, взял свечу, которую ему подал Мунро, зажег ее и сказал:
– Я знаю, это всего лишь старинный языческий обряд, но для нас он имеет ту же силу, что и брак, освященный Церковью.
– Брак? – вскричала ошеломленная Изабель.
Он повернулся и протянул ей руку. «Брак?» – повторила она про себя, но в голове у нее уже звучала божественная музыка. В дрожащем свете свечи деревья вдруг превратились в огромные органные трубы, а кружевные листья папоротника – в мириады танцующих фей и эльфов.
– Клятва соединенных рук… Я тебе рассказывал, помнишь?
Голос Александера донесся словно бы издалека…
Молодой шотландец встревожился. Может, лучше было бы поговорить с ней заранее? Он знал, что католики-французы порицают все, что связано с языческими верованиями, которые считают ересью. Взгляд блестящих глаз Изабель задержался на Мунро, потом на Колле, которые до сих пор не произнесли ни слова. После этого она снова посмотрела на Александера. Все его сомнения улетучились, стоило ему увидеть улыбку, озарившую ее прекрасное лицо, и он закрыл глаза, благодаря про себя Создателя.
По кивку Александера Мунро вынул меч из ножен и поднял к небу, словно факел. Поочередно указав острием на каждую из четырех сторон света, он произнес слова, которых Изабель не поняла, и положил сверкающий, недавно наточенный клинок к ногам жениха и невесты. Александер с Коллом ждали, когда он закончит. Изабель зачарованно наблюдала за ходом церемонии. Рука любимого сжимала руку девушки, чтобы приободрить ее.
– Ye’d best start, Munro, we’ll no’ wait all night!
[182]
Мунро кашлянул и провел пухлыми пальцами по волосам, приводя их в порядок. Изабель догадалась, что проводить ритуал будет он. У кельтов ведь были свои священники, но только как они назывались? Ах да, друиды! Правда, представляла она их себе совершенно иначе: высокая сухонькая фигурка, длинная темная накидка с капюшоном, из-под которого видна только пышная белоснежная борода… А Мунро, наоборот, был широкоплечим крепышом с округлым животиком, обтянутым ярко-красной форменной курткой! Его черные волосы торчали в беспорядке, обрамляя некрасивое, с грубоватыми чертами, но добродушное лицо. Когда же он посмотрел на Изабель, той стало неловко. Мунро спросил:
– Isabelle, did ye come here willingly?
– Изабель, вы пришли сюда… – начал переводить Колл.
– …по доброй воле? – закончил фразу Александер.
– Да! – прошептала Изабель.
– Aye! Hands joint, ye shall listen tae ma saying. ’T is precipitate, sae aye, ye must ken what implies…
[183]
– Och! Munro… D’ye ken what time ’t is?
[184]
– Aye! ’T is yer handfast, Alas!
[185]
– Sae ’t is
[186]
.
Изабель, которая из сказанного не поняла ни слова, ждала. Сердце билось так, словно хотело выскочить из груди. Только теперь она поняла, что задумал Александер. Он хочет взять ее в жены по хайлендскому обычаю! Клятва соединенных рук… Он когда-то рассказывал об этом обряде и о том, что в Шотландии такой брак признается наравне с церковным. Но будет ли их союз иметь статус законного здесь, в Канаде? Как бы то ни было, он хочет, чтобы они поженились, пусть даже символически…
Мунро по-прежнему говорил на непонятном для девушки языке, а Колл с торжественным видом переводил, иногда не без помощи Александера.
– У нас над головами – звезды. У нас под ногами – земля. Они… м-м-м…
– …вечны…
– …как вечно быстротекущее время. И как они…
– …наша любовь должна быть крепкой и непреходящей.
– Да пребудет сила… Och! Alas, ’t is tae hard!
[187]
Александер вздохнул. Изабель опустила голову, чтобы мужчины не заметили, как она улыбается. Колл очень старался исполнить отведенную ему роль, это было так трогательно и… так забавно!
– Я скажу дальше, Колл!
И, глядя на Изабель, Александер заговорил:
– Да пребудет их сила в наших душах, да укрепит она нашу любовь, станет нам поддержкой в грядущих испытаниях, потому что отныне мы – одно целое. Пусть Господь, как солнце, осветит наше сердце и одарит нас плодородием так, как одаривает он землю…
Она слушала рассеянно, во все глаза глядя на широкое лицо своего шотландца – с неправильными и грубоватыми чертами, но такое любимое! Этого человека она скоро назовет своим супругом… Изабель улыбнулась.
– Alas, – обратился к кузену Мунро, – ’T is no’ ma power tae do this. Handfast wi’her
[188]
.
Александер порылся в спорране, вынул ленту и передал ее Коллу. Это была та самая голубая лента, на которой Изабель в свое время носила крестильный крест. Значит, он все-таки сохранил ее! Александер взял Изабель за тонкое запястье, полюбовался им немного, погладил большим пальцем, потом посмотрел на нее влюбленными глазами.
