– Я до вас еще доберусь!
Ответом был сардонический смех.
– Только в том случае, если задержитесь на этом свете, Аласдар Ду!
Александер смотрел на Кэмпбелла, затаив дыхание. Откуда он мог все это знать? Никому из сослуживцев он не рассказывал о своем прошлом. Даже Мунро… Сержант усмехнулся, увидев, какой эффект произвели его слова, и это придало ему уверенности, к которой примешивалась доля презрения.
– Для вас это сюрприз, не так ли? С самого начала у меня было ощущение, что мы уже где-то встречались. Потом я вспомнил ночь, когда убили Кирсти. «Вот оно что!» – сказал я себе. Однажды я произнес в вашем присутствии ее имя и, заметив, что вы невольно вздрогнули, понял, что не ошибаюсь. Вы – именно тот, о ком я думал. Но вам-то казалось, что вы ото всех скроете свое темное прошлое… Наверное, вам интересно, как я все это узнал? Может, это освежит вашу память, Аласдар Ду?
Сержант приподнял волосы, открывая изуродованное правое ухо. У Александера глаза расширились от ужаса. Несколько мгновений он смотрел на Кэмпбелла, потом издал протяжный стон. Неужели он? Но как такое возможно?
– Ну, Макдональд? Язык проглотили или кусок моего уха до сих пор стоит у вас в горле?
– Вы – мерзавец, Кэмпбелл!
– Еще неизвестно, кто из нас больший мерзавец.
Тем временем подошел отряд гренадеров из Луисбурга в сопровождении нескольких офицеров и солдат-хайлендеров. Александер почувствовал, как стальные браслеты защелкиваются у него на запястьях и щиколотках. Он знал, какая участь ждет дезертира… Перехватив печальный взгляд Арчибальда Кэмпбелла и полный отчаяния – своего брата Колла, он стыдливо понурился. Что ж, на суде они еще успеют на него насмотреться. Сейчас он оплакивал не себя – Летицию…
Глава 8. Храбрость есть добродетель
Воспоминания нахлынули, как волна.
Девушка что-то едва слышно шептала и прижималась к нему, пока он одной рукой задирал ей юбку, а другой расстегивал ширинку. От возбуждения голова шла кругом. У него так давно не было женщины, что он уже не помнил, что с нею надо делать. Но все получалось само собой. Девушка откинула голову, подставляя ему свою белую шею и грудь.
За полотняной перегородкой его товарищи играли в кости и смеялись. Виски подогревало им и кровь, и веселье. С губ девушки сорвался вздох, когда он вошел в нее. Он чувствовал, что надолго его не хватит, – она так сладострастно под ним извивалась…
– Эй, Алас Ду! Перестань храпеть, как боров!
– Ха! Ха! Ха! Эта девчонка умеет угодить гостю! Эй, может, и нам потом что-нибудь перепадет? Что ты об этом думаешь, Ронни?
Александер забрал в рот сосок и легонько его прикусил. Девушка вскрикнула, впилась ногтями ему в спину, и ее возглас перешел в стон.
– О-о-о… да! – выдохнула она ему в шею.
Он больше не мог сдерживаться. Сердце грозило выпрыгнуть из груди. Схватив его за нечесаные грязные волосы, она заставила его посмотреть ей в глаза. Он попытался отвести взгляд, но девушка потянула еще сильнее.
– Аласдар, посмотри на меня! Да, вот так! О, пресвятая Богородица! Да!
Ее золотисто-зеленые глаза смотрели на него неотрывно, пока он двигался в ней взад и вперед.
– Эй, вы там, за занавеской! – хохотнул Дональд. – Потише! Я никак не могу сосредоточиться!
Александер стиснул зубы, чтобы не дать крику вырваться наружу. Его партнерша не стала сдерживаться – издала протяжный стон и с такой силой вцепилась в поношенную мужскую рубашку, что та затрещала по швам. С усилием переводя дух, совершенно измотанный, он накрыл ее своим телом. Пока он прислушивался к ее частому дыханию, она стала гладить его по волосам.
– Скажи, что ты меня любишь, Аласдар!
Он не ответил, но костяшки пальцев, впившихся в край стола, на котором он взял ее, побелели. Красивая, с ладной фигуркой, покладистая, она очень нравилась ему, и у него даже в мыслях не было отрицать это. Но этим его интерес и ограничивался. У него в сердце не было любви ни к одной женщине. Он не мог себе позволить кого-то любить, вернее… не хотел этого. Он выпрямился, покидая мягкое, влажное и теплое девичье тело.
– Алас! Что, не любишь ни капельки?
Она вцепилась в ворот сорочки и молила взглядом своих изумрудных глаз, которые он запомнил с самой их первой встречи. Но он не мог сказать ей, что любит, пусть даже совсем чуть-чуть. Это было бы равноценно тому, чтобы дать ей в руки оружие, которое она в любой момент сможет повернуть против него самого. Сможет заставить его страдать… Ну уж нет! В жизни ему с лихвой хватило боли…
– Ты любишь меня, я знаю. Я вижу это по твоим глазам, Аласдар! Словами мы не всегда говорим правду, но глаза не врут… А у тебя они такие красивые…
Она обвила руками его шею и притянула к себе, чтобы поцеловать. «У тебя тоже очень красивые глаза, Кирсти!» – подумал он.
– Ну, вы там закончили? – неожиданно поинтересовался Ронни.
Этот вопрос был встречен раскатом смеха. Александер поморщился. «Кретины, которые думают только о том, как бы напиться, поиграть и что-нибудь украсть!» Но… постой-ка, разве он сам не такой? Разве он не бродяга, который скитается по Хайленду, влача жалкое существование в ожидании, пока какой-нибудь солдат короля Георга не подстрелит его, как бездомного пса? От правды ведь не спрячешься…
– Аласдар, если вы уже управились, чего ты ждешь? Давай сыграем в кости!
– Алас, не уходи! Останься со мной на всю ночь! – взмолилась Кирсти, поглаживая его по груди своими маленькими ладошками.
– Нам пора уходить. Ты сама знаешь, что мне нельзя здесь оставаться. Это слишком опасно.
– Брат и кузены поехали проверить дальние пастбища. На ночь они останутся в Килмартине, так что нас никто не потревожит!
Она прижалась щекой к его щеке. Ему в голову пришла мысль, что было бы неплохо заранее побриться, чтобы теперь ощутить нежность ее кожи.
– Может, у меня получится приехать завтра, – сказал он, застегивая пуговицы на ширинке.
«Приехать завтра…» Для Кирсти завтра так и не наступило. Александер вдруг подумал, что у него его тоже не будет. Стальные обручи так впились в запястья, что он поморщился от боли. Когда он перенес вес тела на другую ногу, звякнули сковывавшие его цепи. Его обвинили в краже и попытке побега вместе с солдатом Маккалумом. Только последнего трибуналу предстояло судить заочно. Что ж, еще немного – и он узнает приговор…
Два дня и две ночи он провел в цепях, но Летицию так и не нашли. Обычно заседания военного трибунала проходили в палатке, разбитой в той части лагеря, где жили офицеры и отряд рейнджеров Скотта. Председательствовал полковник Саймон Фрейзер, судьями же выступали офицеры из нескольких подразделений, проживавших в лагере на мысе Леви. Но Александеру до всего этого не было дела. Собственная участь совершенно его не волновала. Все его мысли были о Летиции. Где она? Сумела ли найти надежное пристанище? Единственное, что он знал наверняка, – это то, что ей удалось сбежать.
