– Габриель Ларю! Есть вещи, о которых говорить в обществе не принято!
Вскочив со стула, Изабель, сама того не желая, лишний раз продемонстрировала присутствующим плод их с Александером ночных трудов. Мунро и Фрэнсис зашлись хохотом. Изабель захотелось наподдать каждому под зад.
– Вы, двое, stop it! Или ждете, когда я вас успокою половником? – вскричала она, краснея от стыда и злости.
Она выдернула половник из кастрюли с пюре, чтобы пригрозить Фрэнсису, когда входная дверь открылась и в дом ворвался порыв холодного воздуха. Кучка пюре сползла с половника и упала юному креолу на макушку. Фрэнсис тихо охнул.
– Веселитесь тут без меня? – спросил, улыбаясь, Александер.
Следом за ним в дом вошел Стюарт и положил у порога тюк со шкурками.
За столом стало тихо. Даже Жеральдина, устроившаяся в уголке кухни, не осмеливалась подать голос. В своих заснеженных меховых шапках и шубах они были похожи на разбойников, которые пришли в дом, чтобы убивать и грабить.
– Ну и метель поднялась к вечеру! Мы еле домой добрались!
Александер успел сбросить шубу, когда увидел на голове у Фрэнсиса странное украшение в виде кучки пюре. Улыбка сползла с его лица, и он спросил:
– Я что-то пропустил, a ghràidh?
Вопрос был встречен дружным смехом. Габриель бросился к отцу в объятия. Изабель так обрадовалась возвращению Александера, что сразу перестала сердиться. Смахнув пюре, она вытерла макушку юноши своим фартуком.
– Вы успели как раз вовремя! – объявила она, доставая с полки еще две тарелки. – Еще немного, и угостить вас мне было бы нечем!
Оставляя на полу лужи, Александер подошел к молодой женщине и нежно ее приобнял. То, что все на них смотрят, его нимало не беспокоило.
– Как себя чувствуют мои девочки? – прошептал он Изабель на ушко и ласково погладил ее по животу.
– Алекс, у тебя руки, как лед! – воскликнула Изабель и попыталась высвободиться из его объятий.
– Это потому, что я долго тебя не обнимал и…
Он умолк, видя, что сидящие за столом едва сдерживают смех.
– Да что с вами такое? О чем шла речь? Габриель, может, хотя бы ты мне расскажешь?
Щеки мальчика моментально стали пунцовыми. Он быстренько сунул в рот политый кленовым сиропом оладушек и пожал плечами. Мунро объяснил происходящее по-своему:
– Мы как раз говорили, как Габриель на тебя похож!
– Правда? – воскликнул польщенный отец.
– Чистая правда! – подтвердила Изабель. – Садитесь со Стюартом и поешьте, пока еда окончательно не остыла. Если ты еще не заметил, Алекс, у нас гость! Знакомьтесь, это мсье Уйе ди Лавигёр!
И она указала на пришельца, который с момента появления хозяина дома не произнес ни слова. Александер с улыбкой протянул гостю руку. Лавигёр встал, чтобы ответить на рукопожатие.
– Спасибо за гостеприимство, мсье… Ларю!
Александер замер на месте. Улыбка сползла с его лица. Гость, судя по выражению его лица, остался доволен произведенным эффектом. Изабель встревожилась. Она поспешно тронула Александера за руку, молясь про себя, чтобы он просто промолчал в ответ. Наконец хозяин дома отпустил руку гостя, все так же глядя ему в глаза.
– Дверь моего дома всегда открыта для честного человека!
Все, кто сидел за столом, вернулись к еде.
* * *
Александер подождал, пока полено как следует не загорится, и только тогда вернулся на свое место. Проходя мимо кровати, в которой спали Мари и Габриель, он остановился и какое-то время с нежностью смотрел на сына. Изабель пересказала ему разговор о собаках и их детенышах. Это позабавило Александера, и он в тысячный раз поблагодарил Небо за ниспосланную ему радость отцовства.
Приоткрыв занавеску, отделявшую их с Изабель закуток, он увидел, что Изабель во сне передвинулась на место, еще хранившее тепло его тела. Он подумал, стоит ли будить молодую женщину и просить ее подвинуться. Блеклый свет занимающегося утра падал на разметавшиеся по подушке золотые волосы. Несколько прядей упали ей на лицо. Он провел рукой над этими великолепными волосами, так и не решившись к ним прикоснуться.
– Я так сильно вас люблю… – прошептал он, и в голосе его прозвучали тревожные нотки.
Александер беспокоился о ней, о Габриеле и о еще не родившемся малыше. Изабель пересказала ему свой разговор с Лавигёром. От одного взгляда этого человека по спине бежали мурашки… И он неспроста назвал его «мсье Ларю». По ухмылке было ясно, что Лавигёр прекрасно знает, с кем говорит. Вопросы и разговоры о золоте ван дер Меера указывали на настоящую цель этого визита. Пакет с письмами был предлогом, не более. Луи-Жозеф, служащий почтового отделения в миссии Дё-Монтань, никому, кроме Поля Анарауи, не доверил бы отнести Изабель ее почту. Значит, его заставили это сделать. А Лавигёр либо сам осведомлен о делах Лиги, либо работает на кого-то из ее участников. К тому же в миссии все знали, что, хотя Александер с Изабель живут вместе, их союз не скреплен брачными узами.
Из этого следовало, что его гонители не отказались от своих намерений. Члены Лиги торговцев, недовольных политикой британских властей, знают, что он, Александер, жив, и еще надеются заполучить обратно свои деньги. Если так, Изабель и Габриель, которые стали теперь частью его жизни, в опасности! Угрожая их благополучию, враги могут попытаться воздействовать на него. Выход был только один: заставить Лавигёра назвать имена тех, кто его разыскивает и кто не остановится даже перед убийством.
– Никто не причинит вам вреда! – прошептал он, прикасаясь губами к щеке той, кого давно уже считал своей женой.
Александер опустил занавеску и бесшумно оделся. Взял ружье, наполнил патронташ и выскользнул в серый предрассветный туман. Спящая на крыльце собака подняла голову. Узнав хозяина, она замахала хвостом, вскочила и кинулась к нему.
– Tuch! Suidh, a Cheannaird!
[172]
Юго-западный ветер раскачивал голые кроны кленов и берез, заставлял скрипеть ветви больших сосен, поднимал с земли остатки снегов, которые еще сопротивлялись натиску весны. Издалека доносилось урчание воды в оросительном канале и слышался звук падающих с крыши капель. Несколько воронов на опушке леса состязались в ораторском мастерстве. Александер закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Cheannaird тыкал мокрым носом ему в ладонь и радостно махал хвостом, выражая свою готовность следовать за хозяином хоть на край света.
– Хорошо, упрямец! Можешь пойти со мной! Но за зайцами не бегать, ясно?
Поляна, которую с некоторых пор они стали называть между собой Ред-Ривер-Хилл
[173]
, была погружена в сон. Что ж, подходящее время, чтобы навестить Лавигёра и заставить его говорить! Александер подошел к хижине Макиннисов и прислушался. Изнутри доносилось сопение спящих. Поставив ружье к стене, он тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В темноте лица спящих было не разглядеть. Однако одного взгляда оказалось достаточно, чтобы удостовериться – на ложе из набросанных наспех возле затухающего очага еловых веток никого нет. Он закрыл дверь, скрипя зубами от злости. Лавигёр понял, что вызвал подозрения, и смотал удочки!
