Александер и бровью не повел. Не помня себя от гнева, Изабель замахнулась. Он перехватил ее запястье и сжал так, что она вскрикнула от боли. Лицо Александера исказилось, он разжал пальцы, отвернулся и какое-то время молчал. Наконец он тихо произнес:
– Изабель, ты понимаешь, чего от меня требуешь?
– Я хочу, чтобы ты сделал выбор.
– Что я должен выбрать?
– Или я, или эта… Тсорихиа!
– Я не собираюсь возвращаться и жить с ней!
– Алекс, не лги мне! Что заставило тебя вернуться ко мне? Габриель! Если бы не он, где бы ты сейчас был? И если бы твоя индианка дала тебе сына раньше, чем ты узнал о существовании Габриеля, как бы все было?
Убрав с лица спутанные волосы, он смежил усталые веки, потер виски, позволил рукам упасть вдоль тела и тяжело вздохнул.
– Я не смогу ответить на этот вопрос ни сейчас, ни через год или два. Но одно я знаю точно: я люблю тебя, Изабель. Габриель, Элизабет и ты – вот мое настоящее и… мое будущее. Я не представляю жизни без вас.
Устремив взгляд в темноту, дрожа всем телом, она плотнее закуталась в шаль. По щекам текли слезы. Он подошел совсем близко, однако молодая женщина не шелохнулась.
– Изабель, я хочу увидеться с Тсорихиа, чтобы убедиться, что они с Жозефом ни в чем не нуждаются.
Она со стоном посмотрела ему в глаза.
– Мне страшно, Алекс! Мне страшно быть без тебя. Я все время боюсь, что ты не вернешься! Останешься с ней, потому что тебе лучше в этом мире, на свободе… Думаешь, я не знаю, что тебе не хочется возвращаться со мной в город? Думаешь, я не понимаю, чего ты боишься? Ты любишь меня, да, но и ее ты тоже любил! И, как и я, она выносила и родила тебе сына! Но, в отличие от меня, она никогда не заставляла тебя поступать против твоей воли. А я, Алекс, так не могу! Я больше не хочу жить так, как живу сейчас, сколько бы я ни пыталась привыкнуть. Это выше моих сил. Я не хочу оставаться здесь даже на одну-единственную зиму!
Он обнял ее и прижал к себе. Она вцепилась в его рубашку.
– Ты мне нужен, Алекс! Мне нужно знать, что ты дышишь тем же воздухом, что и я, нужно, чтобы ты спал со мной рядом, нужно ощущать твою заботу! Мне страшно думать о том, что я снова могу тебя потерять…
Он наклонился, вытер ей слезы и поцеловал ее.
– I love ye, Iseabail, never doubt it
[206]
. Я вернусь через две недели. Как раз к венчанию. Мунро и Макиннисы не дадут вас в обиду!
Обхватив ладонями лицо молодой женщины, он посмотрел на нее с такой любовью, что она перестала плакать.
– Dinna cry, a ghràidh!
[207]
Пока меня не будет, попроси Микваникве помочь тебе сшить платье к двадцать третьему сентября. И собери вещи в дорогу. Стюарт отнесет в миссию письмо нотариусу Гийо. Напиши своим слугам, чтобы приготовили дом на улице Сен-Габриель. Этой зимой вы не будете мерзнуть и Габриель получит первое причастие в городской церкви!
– С тобой мне не бывает холодно! О, Алекс! Обними меня крепче! И обещай, что поторопишься с возвращением!
– Обещаю, Изабель! Клянусь всем, что для меня дорого в этом мире! Но, чтобы ты уж наверняка мне поверила, надо сказать «Крест деревянный, крест оловянный»?
– Чтоб мне в ад провалиться, если совру!
Он засмеялся, уткнулся носом в ее шелковистые волосы и обнял так крепко, что Изабель охнула. Ему нравилось, что он кому-то нужен, что кто-то не хочет выпускать его из объятий. В жизни Александера было много женщин – мать, сестры, возлюбленные, и каждая на свой лад направляла его или утешала в несчастье. Удивительно, но только с Изабель все было по-другому. Единственная из всех, она демонстрировала уязвимость, выставляла напоказ свои слабости, и это придавало ему сил для преодоления препятствий, толкало его вперед.
Глава 18. Беда не приходит одна
Деревня была уже совсем близко. От волнения, вызванного нахлынувшими воспоминаниями, грудь Александера резко вздымалась. Весла ритмично погружались в воды реки Ла-Гранд и взлетали, рассыпая вокруг мелкие искорки брызг. Над головой пролетела стая диких уток. Их крики оторвали его от нерадостных размышлений.
Ноньяша обернулся и какое-то время смотрел на него, потом снова взялся за весло. Александер так и не решил для себя, нужно ли было ему сюда приезжать. Тсорихиа не ждет встречи с ним. Как она его примет? А Матиас? Наверняка Матиас не обрадуется его неожиданному возвращению. Он, Александер, представляет собой угрозу их семейному благополучию, так ведь? Поэтому придется все время быть начеку и разговаривать с Тсорихиа только в присутствии ее супруга.
– Мы на месте! – объявил Ноньяша, указывая на устье Заячьей реки.
Они вошли в устье и стали подниматься по речушке вверх. Виандот осматривал берега в надежде увидеть обитателей поселка. Он отсутствовал три недели, успел побывать по делам в Монреале и, признаться, ожидал, что его встретят радостными криками. Но в это утро на реке не было ни души. Всюду царила непривычная тишина.
– Ты уверен, что мы приехали туда, куда собирались?
Ноньяша поднял весло и стал внимательно всматриваться в знакомый пейзаж. Внезапно он указал на три каноэ, спрятанные в кустах.
– Смотри!
Показалась деревня. Они причалили к берегу, втащили суденышко на песок, вынули груз, весла, потом перевернули лодку и накрыли ею свои вещи.
Прихватив ружья, друзья вышли на тропинку. Вокруг по-прежнему было непривычно тихо. Казалось, время остановилось. Ни детских криков, ни стука топора в лесу, ни обычной для поселения переклички женщин… Ну совершенно никого, сколько ни смотри! По мере того как они приближались к хижинам, в сердце Александера нарастала тревога. И этот странный запах… Сверху донеслось громкое карканье – над ними пролетела целая стая ворон.
Пока они шли к деревне, шотландец пытался убедить себя, что племя попросту сменило место проживания. Это случалось раз в несколько лет, когда дичи в окружающих лесах становилось слишком мало. Но, увидев разбросанную тут и там домашнюю утварь, Александер понял, что случилось нечто иное – жителям деревни пришлось бежать, оставив даже самое необходимое.
Ноньяша замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Александер последовал примеру друга. Поперек тропинки лежал труп собаки. Над ним кружилось облако мух. Запах, который встретил их у ворот деревни, усилился. Виандот нагнулся посмотреть и выругался: животное получило пулю в грудь. Осознав весь ужас ситуации, мужчины как по команде вынули из ножен кинжалы и побежали дальше. Хотя оба уже знали, что это бесполезно. Первое, что они увидели, был труп мужчины. Он лежал лицом вниз, череп был скальпирован. Переглянувшись, оба посмотрели туда, где у подножия холма стояли крытые древесной корой хижины. Ноньяша побежал вниз по склону, крича от гнева и боли. Александер последовал за ним.
