Книга Река надежды, страница 26. Автор книги Соня Мармен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Река надежды»

Cтраница 26

Колокольня церкви Сент-Анн-дю-Бу-де-л’Иль все еще виднелась на фоне стремительно темнеющего неба. Покончив с ужином, люди ван дер Меера отправились в храм, чтобы принести дары святой Анне, благожелательной покровительнице всех вояжеров. Все без исключения, и католики и протестанты, придерживались этой традиции. По возвращении в лагерь «буржуа» провел обряд «крещения новобранцев», который состоял в следующем: веточку кедра смачивали холодной речной водой и плескали ею новичку в лицо.

Сидя в сторонке, Александер слушал разговоры товарищей. Попыхивая трубками, бывалые вояжеры рассказывали друг другу анекдоты о прошлых походах, и новичку они казались весьма занимательными. Особый интерес вызывали у Александера повествования о прекрасных индианках оджибве и чиппева, которые, если верить рассказчикам, были так же хороши собой и обворожительны, как дамы Монреаля, хотя, разумеется, на свой манер.

– Что-то вы притихли, мой друг, – прозвучал голос за спиной у Александера. – Или ужин не пошел вам впрок?

Живо обернувшись, молодой шотландец встретился взглядом с самим ван дер Меером. Интересно, как давно Голландец за ним наблюдает?

– Ужин был отличный. А сижу я в одиночестве, потому что мне так хорошо и привычно.

– Дикарь… Понимаю, почему они выбрали для вас это прозвище. Позволите составить вам компанию?

– Конечно, мсье!

– Килиан… или Кили, как вам больше нравится. Так меня называют друзья.

Голландец присел на землю и улыбнулся, потом взгляд его переместился в сторону костра, у которого грелись его люди.

– Вы блестяще прошли инициацию, Александер. Но не думайте, что они так быстро оставят вас в покое. Не то чтобы они злые, для бывалых вояжеров это своего рода развлечение. Так что не теряйте бдительности. К слову, после первого перехода все тело, наверное, ломит?

– Пока можно терпеть, – ответил Александер, поводя плечами и невольно морщась от боли.

– Так бывает со всеми. Первая неделя всем кажется адом. На второй кожа на руках и ногах покрывается волдырями и шелушится. На третьей солнце поджаривает уже до самых косточек, как хороший бифштекс, а на четвертой тебя перестают носить ноги. И только к концу пятой, если, конечно, не загрызут комары, начинаешь снова оживать. А когда приходит время отправляться в обратный путь, все начинается сызнова. Я живу так уже тридцать лет и, знаете ли, уже начал к этому привыкать. Зато нет лучшей закалки для души и тела, чем наше ремесло! – заключил он, хлопнув ладонью по своему мускулистому бедру.

Александер с улыбкой кивнул. Торговец же вздохнул и более серьезным тоном продолжил:

– Я уже не молод, и вы, наверное, знаете, что это мое последнее путешествие. Я буду очень скучать по этой жизни, несмотря на все ее трудности. Но пришло время позаботиться о супруге. Салли и так была ко мне слишком снисходительна. Вы с ней знакомы?

– Нет, – тихо ответил Александер, вспомнив, что видел жену Голландца сегодня утром на причале Лашин в толпе родственников, пришедших пожелать вояжерам счастливого пути.

– Славная моя Салли… она, как звезда, ведет меня всю мою жизнь! Детей у нас нет, и я знаю, как сильно это ее огорчает. Иногда я утешаю себя, что раз Господь так решил, у него были на то причины. Я все равно не видел бы, как они растут, потому что бо́льшую часть года проводил вне дома. А у вас есть супруга и дети?

Торговец с таким живым интересом смотрел на Александера, что тот отвернулся, чтобы скрыть замешательство.

– Нет.

– Что ж, если у мужчины нет жены, то это просто потому, что вокруг слишком много хорошеньких женщин!

Он помолчал немного, потом продолжил:

– Моя Салли из племени ирокезов, а точнее могавков. В первый раз я увидел ее, когда пришел с отрядом вояжеров в индейскую деревушку на озере Дё-Монтань, там, на противоположном от нас берегу. – Поглаживая себя по густой белой бородке, он кивнул в сторону озера. – Ей тогда было тринадцать, мне – девятнадцать. Она была совсем еще девочка, но какая красивая! Особенно хороши были глаза – черные, бездонные… То был мой первый поход к «Пресному морю» [49] . Это было, если мне не изменяет память, в 1723 году. Тогда я еще носил фамилию своей приемной матери – Дюпюи.

Александер посмотрел на Голландца с любопытством, и тот усмехнулся.

– Да, я приемный ребенок. Или, сказать точнее, украденный.

– Украденный?

– Родился я в Массачусетсе. Когда началась война за Австрийское наследство, французы разорили в Новой Англии немало деревень. Вооруженные столкновения на американском континенте начались задолго до того, как был подписан Парижский договор. Американцы в ответ стали захватывать наши охотничьи угодья, и с прибытием новых колонистов наши границы отодвигались все дальше к западу. Цели у воюющих здесь были не такие, как у европейцев. Американцы хотели заграбастать хотя бы кусок наших земель, особенно в долине реки Огайо. Но французы отчаянно защищались и даже провели несколько карательных рейдов, чтобы показать, что их так просто не возьмешь. Ситуация повторялась несколько раз: сто́ит в Старом Свете разразиться войне, как здесь, в Северной Америке, колонисты разных наций начинают вспоминать друг другу старые обиды… В общем, отношения между французами и американцами снова обострились в 1709, но я тогда был ребенком и мало что запомнил. Правда, временами память подбрасывает мне картинки из прошлого. Так, отец умер от удара томагавком в грудь, это я помню совершенно точно. Он встал между нами – моей матерью с маленьким братом на руках, который тогда был младенцем, сестрами, мной и тремя индейцами и французом, которые ворвались к нам в дом. Была зима, на дворе бушевала метель. Снег и ветер врывались в оставшуюся открытой дверь. Помню, как сестра завернула меня в свою шаль… у меня их было три – Ребекка, Кэтрин и Джоанна.

Торговец нахмурился, словно пытаясь яснее вспомнить события той жуткой ночи. Его рассказ растрогал Александера до глубины души.

– Это покажется странным, но я не могу вспомнить, как звали мою мать. Как и остальные дети, я называл ее просто «мама»… И вот, когда отец уже был убит, нас вместе с уцелевшими жителями деревни, в основном это были женщины и дети, потому что почти всех мужчин нападавшие вырезали, повели прочь. Много дней, замерзшие и голодные, мы шли по заснеженным горным тропам. Самых слабых и тех, кто задерживал отряд, убивали на месте. Это было ужасно, мой друг, поверьте! У меня на глазах индеец из племени абенаки увел в кусты мою сестру Ребекку, которая уже много часов жаловалась на свои обмороженные ноги. Он вернулся через несколько минут, но уже один. Такие вот воспоминания у меня о детстве… Помню испуганное лицо матери и расширенные от ужаса глаза сестер, когда стало ясно, что мой маленький брат Карел, которого мать несла на руках, уже не дышит. Наконец нас привели в индейскую деревню на берегу реки Сен-Франсуа, в нескольких милях к югу от Труа-Ривьер. Меня взяли приемышем в семью аборигенов, сестер продали соседнему племени. А мать… она умерла через несколько месяцев в той же деревне, где я жил.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация