Ребуль был все еще в деловом костюме и выглядел немного уставшим. Все утро он провел с банкирами, а днем встречался с поставщиками оборудования для затеянного им строительного проекта на окраине Марселя. Встреча затянулась и прошла не особенно удачно.
– Видит бог, я прожил здесь достаточно долго, чтобы усвоить наконец одну истину, – начал он. – Все, что хочешь сделать, должно быть сделано в период с октября по апрель. В этом году в мае у нас было три национальных праздника, причем они выпадали на четверг. Естественно, все брали в пятницу отгулы, чтобы получились славные длинные выходные. В итоге за один месяц пропало шесть рабочих дней. И вот уже июнь, а они все затягивают с работами, как будто репетируют июль с августом, когда не делается вообще ничего. Нам сильно повезет, если сделанные сейчас заказы будут выполнены к середине сентября. – Он покачал головой. – При этом все непрестанно стенают о плачевном состоянии французской экономики. – Он разлил вино и поднял свой бокал. – Надеюсь, у вас день прошел веселее, чем у меня.
– Бедный Франсис, – сказала Элена. – Даже не хочется тебе говорить, но у нас день прошел великолепно. Все идет так быстро.
– Постарайся не слишком воодушевляться. Разрушать всегда быстрее, чем строить. Скажите лучше, понравилось ли вам работать с Коко?
И Сэм, и Элена отметили, что первое впечатление осталось самое благоприятное. Элену особенно восхищало внимание Коко к деталям, а также то, что она знает толк в разных неинтересных, но жизненно важных вещах, вроде выбора места для канализационного отстойника и самых подходящих точек для размещения датчиков сигнализации. Из разряда почти такого же неинтересного, но столь же важного был и совет, который она им дала.
– Общая ванная обязательно приводит к недоразумениям, сказала Коко. Нам необходимо по ванной для каждого. А мне еще нужна функциональная кухня. Никаких шкафов, просто вместительные ящики, чтобы можно было найти все необходимое, ничего не отодвигая. Две посудомойки, одна только для бокалов, чтобы они не мутнели, и обе встроены на уровне груди – не нужно будет наклоняться при загрузке и разгрузке машины. Это может показаться мелочью, но на самом деле важно. – Элена, кажется, готова была пересказать все размышления Ко ко, касающиеся и остальных частей дома, но Ребуль вскинул руку, остановив ее где-то между спальней и гостиной.
– Вижу, она нисколько не изменилась, – сказал он с улыбкой. – Она всегда любила указывать людям, что им делать.
– Но она знает, о чем говорит, – сказала Элена. – Что мне ей возразить? И пока что все идет хорошо.
И может идти очень долго, подумал Ребуль, вспомнив бесконечные и зачастую бесплодные встречи со своим архитектором во время реконструкции дворца Фаро.
10
Фицджеральды удобно устроились в люксе отеля «Plaza Athénée». Этот парижский отель Кэти любила больше других, и не только за его элегантность и бесподобный сервис, но еще и за приятную близость к искушениям авеню Монтень. Каждое утро, после легкого завтрака и короткого занятия с Робертой («зовите меня Бобби»), ее персональным тренером, она отправлялась по бутикам с картой «Америкен экспресс» на изготовку и проводила там часы до ланча, выбирая, примеряя и покупая все, что она считала самым необходимым для летнего отдыха во Франции: платья, халаты, панамы, купальники, иногда сумочки, а также наборы самых модных пляжных украшений. В последние два-три года такого рода прогулки вошли у Кэти в привычку, и ее уже знали в лицо многие продавцы в округе, и не просто знали, но и искренне любили, поскольку она явно не была ограничена в средствах.
Ее муж, Фиц, довольно быстро обнаружил, что у него не хватает ни выносливости, ни интереса к активной беготне по магазинам, и он проводил утро в их люксе с сигарой и планшетом, занимаясь коммерческими делами в разных уголках мира. Под конец утра они с Кэти встречались за ланчем. Сегодня у них было приглашение на ланч, которое они получили от отца Коко, Алекса, приехавшего на Ривьеру на несколько дней. Коко высказала предположение, что Фицджеральды, возможно, захотят познакомиться с ним в спокойной обстановке, до того как их подхватит водоворот светской жизни.
Когда Фицжеральды приехали в «Bistrot de Paris», их проводили к угловому столику, за которым уже сидел в ожидании Алекс. Коренастый мужчина далеко за шестьдесят в хорошо сшитом костюме, он был таким же смуглым, как дочь, и, как скоро выяснилось, таким же очаровательным. Он хлопотал вокруг Фицджеральдов, устраивая их поудобнее. Появилось шампанское, и Алекс предложил тост:
– За любимых клиентов Коко, семью Фицджеральд. Если бы все клиенты были такими, как вы!
После этого тоста разговор потек легко. Оба мужчины начали с обмена верительными грамотами. Фиц упомянул свою конюшню и квартиру на Сентрал-Парк-Саут, Алекс парировал коллекцией импрессионистов и виллой в Таиланде. Таким образом было установлено, что это встреча равных и что каждый из собеседников обладает вкусом и состоянием. Позже Кэти рассказывала Коко, что это напоминало разогрев двух профессиональных теннисистов перед игрой.
К тому времени, когда принесли кофе, сторонний наблюдатель мог бы подумать, что эти трое старинные друзья. Они договорились снова встретиться на Ривьере. Алекс просто обязан увидеть их дом на Кап-Ферра, поэтому он с Коко должен прийти к ним на обед. Дружески распрощавшись перед рестораном, все они чувствовали, что состоялось весьма приятное и полезное знакомство.
В тот же день Кэти позвонила Коко и рассказала о встрече.
– Твой отец такой обаятельный. И Фицу он по-настоящему понравился. Разве не здорово? Так что мы обязательно встретимся, когда приедем.
После того как Коко высказала свое одобрение, речь пошла о вечеринке у Фицджеральдов и важнейшем вопросе – списке гостей. Коко перечислила фамилии и дала краткие описания дюжины супружеских пар, которые могли бы присоединиться к старым, проверенным американцам, уже входящим в список, и совсем не удивительно, что некоторые из этих пар были ее клиентами. Она решила включить в список и Элену с Сэмом – достаточно молодые, интересные и свободно владеющие английским, они идеально соответствовали заявленным требованиям. Кэти была в восторге и предложила Коко встретиться, как она сказала, за деловым ланчем, как только они с Фицем приедут на Кап-Ферра.
Элена с Сэмом вошли в рабочий ритм полезной и приятной деятельности. Два-три утра в неделю они прохаживались по своему дому, чтобы оценить прогресс и восхититься тем, сколько уже сделано с прошлого их посещения. Они быстро полюбили Клода, chef de chantier
[40]
, который много лет работал вместе с Коко, и во всем на него полагались. Клод был жилистый, сморщенный от солнца, маленький человек, который достиг своего нынешнего положения, сменив ряд рабочих специальностей и освоив каждую: каменщик, сантехник, электрик, – и в каждой он стал настоящим мастером. «Если бы вы не торопились, – сказала Коко, – он мог бы построить вам дом в одиночку».
Именно Клод изложил им все за и против относительно полированного бетона для полов, а также достоинства таделакта, водостойкой штукатурки на минеральной основе, созданной специально для душевых. Он разбирался во всем: от плотницкого дела до декоративного литья, он от крыл им секрет состаривания новых камней, чтобы они обретали вид кладки восемнадца того века, он дал совет, как лучше всего защитить черепицу от ярости мистраля. Всем этим он делился с Эленой и Сэмом, окутанный едкой завесой дыма от очередной сигареты «Голуаз», пока они уже в сотый раз сосредоточенно изучали планы дома, набросанные Коко.
