Моника, улыбаясь, подошла к Элене и Сэму:
– Как приятно видеть вас снова. И еще Франсис сказал, что вы будете нашими соседями. Это замечательно. Может быть, вам удастся оградить его от посягательств всех этих марсельских леди.
– Франсис, – сказала Элена, – ты покраснел.
– Я всегда краснею от жажды. Кому шампанского?
– Ну, даже не знаю, – сказал Сэм. – Разве мы уже допили китайское rosé?
Филипп позвонил, когда Элена с Сэмом уже ложились спать.
– Все улажено, – сообщил он, – вернемся туда через неделю. Джонсон сказал, его жена назвала это «отличной старой шуткой». – Последовала задумчивая пауза. – Объясни мне кое-что, Сэм. Вот ты лучше знаком с англичанами, чем я. Они все уверяют, что английский – язык международного общения, однако сами говорят на каком-то особенном наречии. Что значит «старая шутка»?
[63]
И почему она отличная? Ils sont bizarres, les anglais
[64]
.
– Это точно. Думаю, все дело в английском климате. Он проделывает с людьми необычные вещи. Ты когда-нибудь видел крикет? Очень странная игра.
Кэти Фицджеральд отложила телефон и победно рассекла рукой воздух, прежде чем отправиться на поиски мужа. Она нашла его в гостиной в обществе Фрэнка Диллона: мужчины потягивали скотч, курили сигары и смотрели Си-эн-эн, сетуя на положение дел в мире.
– Фиц! Отличные новости!
– Расскажи это Си-эн-эн, милая. Им так не хватает хороших новостей.
– Нет, я серьезно. Только что звонила Коко, ей удалось устроить всех нас в этот отель с пляжем в Сен-Тропе. Управляющий – ее приятель, и она уговорила его переселить нескольких постояльцев, чтобы выкроить местечко для нас. Здорово, верно?
Воодушевление жены заставило Фица улыбнуться. Каникулы, подумал он, складываются весьма удачно. Их гости каждое утро охотно покидают дом и возвращаются лишь вечером, к аперитиву перед ужином. И это приятно отличает их от прошлогодних гостей, которые все время слонялись по дому, дожидаясь, чтобы их развлекали. В итоге он начал бояться того, что называл ежеутренней пыткой, – «А что мы будем делать сегодня?» – как будто он массовик-затейник на курорте. В этом году, слава богу, все иначе. Но все равно вылазка в Сен-Тропе будет приятной переменой обстановки.
Он похлопал по дивану рядом с собой, и Кэти, поцеловав его в лоб, присела рядом. Ему доставляло большое удовольствие видеть ее счастливой.
19
Сэм, которого периодически одолевали угрызения совести из-за того, что он слишком много ест и слишком мало двигается, решил заняться бегом. Его попытки заинтересовать и привлечь к этому делу Элену были с негодованием отвергнуты, и в качестве компаньона он взял себе Немо, пса шеф-повара, единственную дворняжку-гурмана в Провансе. По утрам они вдвоем совершали пробежку по узкой тропинке, которая вела к дому Сэма и Элены; Немо вырывался вперед, а Сэм изо всех сил старался не отставать.
Несмотря на ранний час – обычно между половиной восьмого и половиной девятого утра, – рабочие уже были на стройке и вовсю колотили, сверлили, пилили, ругались и насвистывали. И всегда присутствовал Клод, chef de chantier, который показывал все чудеса, воплощенные им и его командой с прошлого визита Сэма, хотя с тех пор минуло всего двадцать четыре часа.
Когда Сэм сообщал о последних достижениях Ребулю, тот изумлялся скорости работ:
– И где, по мнению этих парней, они находятся? Помилуйте, это же Прованс. Если они будут продолжать в том же темпе, то подорвут репутацию региона.
И в самом деле, до сих пор работа шла как-то необычайно гладко: террасы вокруг дома уже были выложены плиткой, двери и окна вставлены, кухня и ванные почти готовы, полы заново покрыты лаком. Еще чуть-чуть, и начнется покраска. А Элена тем временем как одержимая металась по мебельным магазинам.
Сэм с Немо были уже перед домом и пытались отдышаться, когда позвонил Филипп. Они с Мими на целый день собирались в Антиб фотографировать дом Джонсона.
– Просто хотел тебя спросить, – сказал Филипп. – Есть там что-то такое, что ты обязательно хотел бы видеть на фото?
– Даже не представляю, что я мог упустить в наш прошлый приезд. Так что сосредоточься на материале для статьи.
– D’accord. А чем ты сегодня занимаешься?
– Пополняю свои знания о Провансе. Франсис хочет познакомить Монику с boules, так что вечером едем в Марсель смотреть игру. Это весело?
– Сам мне расскажешь, когда посмотришь игру.
Наплававшись, Сэм почувствовал, что ему хватит сил для давно уже откладываемого разговора с Эленой по поводу мебели, и остаток утра прошел в мелькании образчиков ткани и страниц, вырванных из журналов. Декораторские инстинкты Сэма толкали его к приглушенным цветам и строгой простоте. Элена обожала яркие краски и живописные безделушки. В итоге они договорились, что попросят Коко их рассудить.
А на мысе Антиб полным ходом шла фотосъемка. Миссис Джонсон, поздоровавшись с Мими и Филиппом, скрылась в своем саду, вооружившись секатором и несколькими флаконами ядов, способных справиться с любой живностью: от зеленой тли до ненасытных гусениц. Джей-Джей был оставлен за главного, что явно его устраивало как нельзя лучше. Он совмещал две функции, клиента и режиссера, показывая Мими всевозможные объекты для съемки, а Филиппу указывая на достоинства многочисленных картин и предметов мебели, а также на высокое качество всей отделки. Кроме того, он взял на себя труд познакомить их с разветвленной системой безопасности, включавшей и сейф в библиотеке. Сейф был спрятан за секцией стеллажа, которая поворачивалась от нажатия потайной кнопки – ее, по понятным причинам, фотографировать не нужно.
Дом по всем параметрам был впечатляющий, и Филипп почти без остановки строчил в своем блокноте. Под конец утра Мими с удовлетворением признала, что с интерьерами покончено; после обеда она хотела заняться садом – в особенности великолепными розами, – бассейном и видами. К тому времени, когда они расположились для ланча на террасе, у всех было ощущение, что утро прошло не зря.
Ланч, который Джей-Джей назвал «маленьким пикником», состоял из фаршированных цветков цукини, омара, сырной тарелки, достойной трехзвездочного ресторана, и шоколадного мусса на десерт. Филипп не без труда отказался от вин, которые начинались «Chassagne-Montrachet» и заканчивались «Château d’ Yquem» девяносто первого года, – и пример Джонсона нисколько не помогал воздержанию. Пройдемся по винной карте, так он сказал, и чем больше пил, тем разговорчивее становился, болтая в основном о себе и своей блистательной карьере на Лондонской фондовой бирже. Его жена Энджи явно уже слышала все это, поэтому ушла сразу после омара, сославшись на неотложные дела в саду.
