– А если выкупит, ей придется заплатить внушительную премию, и, как я представляю, она будет не слишком рада этому. – Бенни подождал несколько секунд, потом добавил: – Постарайся оптимистически смотреть на вещи, майор. К этому времени ты уже будешь членом парламента.
На следующий день две местные газеты не принесли радости чтения кандидату в члены палаты общин, в настоящее время – члену парламента предыдущего созыва. Речь Джайлза была едва упомянута, зато на первой полосе имелась большая фотография лучезарно улыбающейся Вирджинии, а под ней – письмо Фишеру.
– Не переворачивайте страницу, – посоветовал Грифф.
Джайлз тотчас перевернул страницу, чтобы увидеть последний прогноз подсчета голосов: тори увеличат свое большинство до двадцати одного места, бристольские судоверфи – восьмые в списке лейбористских маргиналов и, скорее всего, уступят консерваторам.
– Член палаты общин, являющийся кандидатом на это же место, не много может сделать, когда общественное мнение оборачивается против его партии, – сказал Грифф, как только Джайлз закончил читать заметку. – Считаю, чертовски хороший член партии стоит дополнительной тысячи голосов, а слабый оппозиционный кандидат может потерять тысячу, но, скажу откровенно, я не уверен, что будет достаточно даже дополнительной пары тысяч. Но это не остановит нас в борьбе за каждый последний голос до девяти вечера в четверг. Так что не ослабляйте хватку! Я хочу, чтобы вы вышли на улицы и обменивались рукопожатиями со всем, что движется. За исключением Алекса Фишера. Если столкнетесь с этим человеком, разрешаю вам придушить его.
– Тебе удалось выкупить хоть сколько-то акций Баррингтонов?
– Увы, майор, нет. Они ни разу не опустились ниже четырех фунтов трех шиллингов.
– Значит, я точно потеряю место в совете.
– Думаю, ты выяснишь, что это всегда было частью плана Баррингтона, – сказал Бенни.
– Что ты имеешь в виду?
– Твои акции. Как только они появились на рынке, их скупил Сэнди Макбрайд, он же оставался основным покупателем в последующий двадцать один день. Все знают, что это брокер Баррингтона.
– Мерзавец.
– Они явно караулили тебя, майор. Но это не все дурные новости. Леди Вирджиния получила прибыль более семидесяти тысяч фунтов на своем изначальном вложении, так что, думаю, она тебе кое-что должна.
В последнюю неделю кампании Джайлз работал как про клятый, даже несмотря на то, что порой его не покидало ощущение, будто занимается он сизифовым трудом.
Появившись в штаб-квартире накануне подсчета голосов, он впервые увидел Гриффа в подавленном настроении.
– Десять тысяч экземпляров выпуска рассовали по почтовым ящикам по всему округу – на случай, если кто-то пропустил эту информацию.
Джайлз посмотрел на репродукцию первой полосы «Бристоль ивнинг пост» с фотографией Вирджинии над ее письмом Фишеру. Фотографию сопровождала фраза: «Если вы хотите быть представлены в парламенте честным и порядочным человеком, голосуйте за Фишера».
– Этот человек – мразь, – сказал Грифф. – И у него высокий покровитель, – добавил он, когда кто-то из первых волонтеров вошел с утренними газетами.
Джайлз устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Но мгновением позже он уже готов был поклясться, что слышит смех Гриффа. А тот на самом деле смеялся. Джайлз открыл глаза, и Грифф протянул ему выпуск «Дейли мейл»:
– Будет нелегко, мой мальчик, но, по крайней мере, мы снова участвуем в гонке.
Джайлз не сразу узнал хорошенькую девушку на первой полосе, которую только что выбрали на главную роль в «Шоу Бенни Хилла». Дженни поведала корреспонденту, освещающему мир шоу-бизнеса, о своей работе перед тем, как получила столь уникальный шанс:
– Мне заплатили десять фунтов за то, чтобы сопровождать кандидата тори по его избирательному округу и всем говорить, будто я его девушка.
Это не лучшая фотография Фишера, подумал Джайлз.
Увидев первую полосу «Дейли мейл», Фишер громко выругался.
Он допил третью чашку черного кофе и уже поднялся, чтобы отправиться в штаб-квартиру предвыборной кампании, когда услышал, как на коврик шлепнулась утренняя почта. Сегодня он не планировал разбирать почту до вечера, но вдруг заметил конверт с эмблемой компании Баррингтонов. Фишер нагнулся, подобрал его и вернулся в кухню. Он разорвал конверт и достал два чека. Один на его имя на тысячу фунтов: его трехмесячная зарплата в должности члена совета директоров «Пароходства Баррингтонов». Второй – на семь тысяч триста сорок один фунт: годовой дивиденд леди Вирджинии, также выписанный на имя «майора Александра Фишера», с тем чтобы никто не узнал, что это ее доля акций в семь с половиной процентов, – именно та сумма, которая помогла майору попасть в совет директоров. Больше этот дивиденд ему не поможет.
Вечером нужно будет выписать чек на такую же сумму и отправить его леди Вирджинии. Подумав, не слишком ли рано звонить ей, Фишер взглянул на часы. Начало девятого, и ему пора отправляться на Темпл-Мидс встречать голосующих, выходящих с вокзала по пути на работу. Ну конечно, она уже не спит. Он поднял трубку и набрал номер в Кенсингтоне.
Прозвучало несколько гудков, прежде чем на том конце линии прошелестел сонный голос. Он едва сдержал желание бросить трубку.
– Кто это? – спросила Вирджиния.
– Алекс Фишер. Я решил позвонить вам и сообщить, что мы продали все ваши акции «Пароходства Баррингтонов», а вы получили прибыль более семидесяти тысяч. – Он замолчал, напрасно ожидая слов благодарности. – Позвольте поинтересоваться, не планируете ли вы выкупить назад свои акции? В конце концов, вы получили крупную прибыль с тех пор, как я в совете.
– Впрочем, как и вы, майор, и уверена, мне нет нужды напоминать вам об этом. Но мои планы на будущее несколько изменились, и в них больше не входит «Пароходство Баррингтонов».
– Но если вы не выкупите назад свои семь с половиной процентов, я лишусь места в совете директоров.
– Не думаю, что потеряю от этого сон, майор.
– Но я думал, в сложившихся обстоятельствах…
– Каких обстоятельствах?
– Возможно, вы решите, что я могу рассчитывать на скромный бонус… – проговорил он, опуская взгляд на чек на семь тысяч триста сорок один фунт.
– Насколько скромный?
– Я полагал… быть может, пять тысяч фунтов?
– Погодите, дайте сообразить. – На том конце все стихло, и Алексу невольно подумалось, что Вирджиния отключилась. Наконец она произнесла: – Майор, я приняла решение… Нет.
– Тогда, может быть, взаймы… – попросил он, стараясь не выдать голосом своего отчаяния.
– Разве ваша нянька не учила вас: в долг не бери и взаймы не давай? Ах да, о чем это я, ведь няни у вас не было.
Вирджиния развернулась и громко три раза стукнула по деревянному остову кровати.
