– Ладно, не горюй, мистер. Спасибо, что все-таки сказал. Предупрежден – значит, вооружен, правильно? Не тронут тебя эти парни, не беспокойся, у них другие заботы. И даже не вспомнят о тебе, так что живи спокойно. Иди, работай, а нам давно уже в гости пора. А то выпьют без нас все что можно и что нельзя.
Отельмен робко кивнул и молча вышел.
Но когда Габлер и Арамис покинули номер, оказалось, что он стоит в коридоре отеля, в двух шагах от двери. Файтеры вопросительно воззрились на него.
– Может, ну… это… – затянул он. – Ну… эти деньги… Может, с вами поделиться?
– Хорошее предложение, – ответил Габлер, заперев дверь. – Спасибо. Только нам и свои некуда девать, шахтерские. Так что оставь себе.
– Можешь выпить на них за наше здоровье, – добавил Арамис. – Чтобы в шахте вкалывать, здоровье нужно иметь отменное.
Файтеры поспешили к лифту.
– Пусть подумает, – усмехнулся кросс, когда кабина пошла вниз. – Бросим Стафл, пойдем в актеры.
– Только сначала побегаем немного, – хмуро сказал Крис. – И роли получше учить надо: ты этих деятелей сивилами назвал, а мы с тобой сейчас вроде бы тоже сивилы.
– Прокол, – согласился Арамис. – Хотя, думаю, этому олуху глубоко плевать, кто мы такие.
Когда они забрались в такси, Арамис еще раз изучил схему и назвал пайлоту конечный пункт поездки – станцию подземки со странным хриплым названием «Махабхарата» в десятке кварталов от отеля «Под крыльями Гаруды». Сбросил нужную сумму со счета, и такси резво стартовало и влилось в поток транспорта, ничуть не ослабший, несмотря на глубокую ночь. Никто их, кажется, специально не преследовал, но такое впечатление могло быть обманчивым.
Пока такси добиралось до этой «Махабхараты», файтеры, не тратя времени даром, продумали предстоящий маршрут и наметили точку финиша. Если за ними продолжали следить, нужно положить конец этой слежке.
– Раз, два, помчались! – скомандовал Арамис, едва такси остановилось у тротуара, и первым выскочил в автоматически открывшуюся дверь. Крис тут же метнулся за ним.
Станцию подземки не заметить было трудно – ее белый куб со светящимся изображением крылатого желтого вагона и витиеватой красной надписью «Махабхарата» возвышался на площади за сквером. Файтеры понеслись по длинной аллее, лавируя в гуще ночной публики. Публика, как и на улицах, бродила, стояла, сидела и даже лежала – в траве под деревьями, на скамейках, под скамейками и просто на плитах аллеи, и казалась вполне довольной собой и окружающим.
«Интересные ребята, – на ходу подумал Крис, едва не споткнувшись о кого-то длинного и бородатого, индифферентно вытянувшегося на спине поперек аллеи. – Небось этой… реинкарнации дожидаются. А если ему, к примеру, на яйца наступить – отреагирует?»
Экспериментировать он не стал. Если кто-то и обращал внимание на двух бегущих мужчин, то ловко это скрывал. Из кустов доносился звон колокольчиков и монотонный стук, и несколько голосов заунывным речитативом поминали чьи-то хари и какие-то рамы – во всяком случае, именно так почудилось Габлеру.
Бег получался не совсем такой, как обычно, будто за две с лишним недели отпуска Габлер успел набрать килограммов семь-восемь лишнего веса. К ногам словно прицепили груз, и Крис не сразу сообразил, в чем дело: просто Единорог был больше и массивней Нова-Марса, Земли, Эдема-V да и многих других планет. А гигантская гора в южном полушарии, вздымающаяся чуть ли не в открытый космос – именно ей планета Единорог, вероятно, и была обязана своим названием, – делала эту спутницу Карны почти уникальным явлением в Роме Юнионе. Почти, потому что марсианский Олимп чуть ли не вдвое превосходил высотой «рог» Единорога. Да, гравитация тут была побольше – Арамис успел ощутить эту дополнительную тяжесть раньше, когда пришлось побегать и потрудиться, чтобы вернуть нэп Габлера.
Аллея наконец кончилась, и файтеры вылетели на площадь перед входом в подземку. Народу тут было не меньше, чем в сквере, а шума этот народ производил гораздо больше. Пока «минервы» пробивались к дверям, они услышали много всякого. Им пытались всучить самые разнообразные рекламные карды, им предлагали прямо сейчас посетить какие-то местные достопримечательности, принять участие в акциях, сделать ставки, ответить на вопросы, определить номер, сыграть в бербекс и большой дар-фарар (если файтеры правильно расслышали неизвестные названия), угадать мелодию, вычислить слабое звено, попытать счастья в лотерее, позолотить ручку, почистить ауру, внести пожертвования на реставрацию грозящего окончательно упасть Пизанского Тадж-Махала и капитальный ремонт какого-то Провала, «чтоб не слишком провалился»…
Сопровождаемые последним криком в спину: «Красно-желтая горячка через пятнадцать минут, спешите зарегистрироваться, только для своих!», они ввалились в двери станции, и людской поток понес их к эскалатору.
– С глузду съехать можно, – пробормотал Арамис, оборачиваясь к Габлеру. – По-моему, у них тут у всех мозги набекрень… – Он поймал гневный взгляд смуглолицего толстяка, топающего следом, и добавил: – А может, так и надо.
– У них! – возмущенно выдохнул толстяк. – Понаехали тут на наши головы, з-замкадыши…
Ни Габлера, ни Арамиса никто еще никогда так не обзывал, и они понятия не имели, что значит это странное слово. Но было ясно, что к похвале оно не имеет никакого отношения.
Толстяк умудрился протолкаться вперед, тесня необъятным пузом посторонившегося Арамиса. Вцепился в поручень пальцами-сосисками и с важным видом поехал вниз.
Крис молча покачал головой. Мир был полон чудес. Хотя что они, файтеры, могли знать об особенностях того или иного города, годами сидя на своих базах на задворках планетных систем?…
Ждать поезда долго не пришлось. «Минервы» втиснулись в переполненный вагон, и Габлер подумал, что рабочий день, возможно, начинается в Кришне почему-то ночью. Может быть, днем тут в это время года слишком жарко? Хотя какое там жарко, когда идет снег…
Первым промежуточным пунктом они наметили станцию «Поле Курукшетра», третью от «Махабхараты». После второй остановки людей в вагоне заметно поубавилось, и файтеры вздохнули свободнее. Впрочем, их как раз устроила бы толпа – в толпе гораздо легче затеряться. И Габлер, и Арамис украдкой обшаривали взглядами лица пассажиров, пытаясь вычислить преследователей (если, конечно, кто-то их действительно преследовал), но никого подозрительного не обнаружили.
Выскочив из вагона на заранее намеченной станции, они взлетели по лестнице и бросились вглубь облицованного розовым камнем тоннеля, который вел к поездам другой линии. Тут было довольно людно, но не шумно. Вдоль стен тянулись прилавки, заполненные вазами с разнообразными цветами. Витрины маленьких шопов ломились от выставленных напоказ товаров. Именно относительная тишина и позволила Габлеру, вновь держащемуся позади Арамиса, услышать за спиной отдаленный топот. Он обернулся на бегу и увидел, что за ними, закладывая виражи среди шагающих в обе стороны людей, спешат двое черноволосых парней с небольшими тускло поблескивающими ганами в руках. Лицо одного от подбородка до глаз закрывала красная повязка, на другом были большие темные очки, по форме очень похожие на те, что лежали в нэпе Габлера.
