– А толку? – охладил его пыл Габлер. – Другие явятся по наши души. И вообще…
Он махнул рукой, не договорив. Этого типа, Энгиле… короче, Энги, он мог бы убить, но Низу…
Крис направился было к креслу у окна, намереваясь сесть, но тут беллизонцы вернулись. Он буквально впился глазами сначала в лицо Энгилейнона, а затем, не сумев ничего на нем прочитать, в лицо Анизателлы. Та встретила его взгляд прохладно, но без прежней мрачной решительности во что бы то ни стало предать файтеров смерти. Стоящий у стола Арамис затаил дыхание.
– Я не могу сейчас ничего сказать. – В звучном голосе беллизонца, кажется, не слышалось намеков на похоронный марш. – Нам нужно посоветоваться, и решение будет зависеть не от нас. Дай свой номер, – взглянул он на Габлера. – Думаю, сегодня же вечером мы с вами свяжемся. Надеюсь, не надо лишний раз повторять, что бежать бесполезно?
– Мы будем в отеле, – ответил Крис, чувствуя, как за спиной, похоже, прорезаются крылья. – Верю, что мы с вами поладим.
– Если нужна какая-то денежная компенсация, – вступил в разговор Арамис, – ну, за… убитых… мы готовы.
Беллизонец гордо выпрямился:
– Те, кто покинул пятый слой фии, не нуждаются в компенсации.
Арамис неловко пожал плечами:
– Ну, смотрите…
Энгилейнон извлек из кармана плаща мобик цвета темного перламутра, и Крис продиктовал свой номер. Беллизонец молча развернулся и направился к двери. Вслед за ним так же молча шагнула девушка.
– Низа! – остановил ее Крис. – Тебя не очень затруднит вернуть нашего Юла в нормальное состояние?
Анизателла на мгновение задумалась, посмотрела на своего спутника и подошла к Портосу. Тот сидел, шаря по ее лицу таким взглядом, словно увидел собственную смерть.
– Ложись, – коротко сказала беллизонка.
Файтер покорно повалился на бок, как подрубленный ствол, забросил на ложе левую ногу, а потом, помедлив, и правую, в сапоге. Низа положила ладонь ему на лоб, закрыла глаза, и лицо ее стало сосредоточенным. В тишине слышалось напряженное прерывистое сопение Портоса. Не прошло и минуты, как оно стало стихать, и вскоре файтер стал дышать ровно и почти беззвучно. Глаза его еще некоторое время смотрели в потолок, хотя вряд ли что-то видели, а потом веки эфеса сомкнулись.
– Через несколько минут он очнется, – пообещала Низа, убрав ладонь. – Но будет иметь слабость и… – она помолчала, подбирая слово, – …и заторможенность. Потом это пройдет, но не сразу же, через промежуток.
– А выпить-то ему можно будет? – поинтересовался Арамис и кивнул на бутылку.
На лице беллизонки появилось отдаленное подобие улыбки.
– Можно, только не очень много. Не всю полностью бутылку, а то станет падать.
Энгилейнон у двери нетерпеливо пошевелился, но Крис все-таки задал девушке свой вопрос:
– Ты его еще в столице обработала, в Грэнд Роме?
– Обработала? – непонимающе подняла брови Анизателла, но тут же сообразила, что имеет в виду Габлер. – Да, его обработали. Вместе с его компанией.
Крис посмотрел на нее почти с ужасом, а девушка добавила:
– Пьяных обрабатывать очень просто. Хотя его, – она кивнула на лежащего Портоса, – обрабатывала не я.
Низа обдала Габлера строгим взглядом – от этих красивых глаз у него защемило сердце – и поплыла к двери. Во всяком случае, так ему показалось.
Крис смотрел, как она уходит, и думал, что ни при каких обстоятельствах не смог бы ее убить. А еще он думал, что никогда не решился бы взять ее в спутницы жизни. Страшно было бы жить с такой спутницей…
Но сердце продолжало ныть.
Дверь квартиры закрылась за беллизонцами, и Габлер с Арамисом некоторое время стояли неподвижно.
– Ф-фу!.. – наконец выдохнул гинеец, сгреб бутылку со стола и врезал по донышку ладонью с такой силой, что пробка вылетела без всякого штопора. Сделал длиннющий глоток – в воздухе заблагоухало нежнейшими цветами, – вновь выдохнул и вытер рукавом губы. – Вот уж не думал, что ты языком можешь молоть почище Гранаты. Убедил-таки! Красиво излагаешь, Цицерон!
– Не спеши, – осадил его Крис. – Как говорит моя бабушка, «если рано птичка запоет, тут ей и конец придет».
Арамис прищурился:
– Она, случайно, Гранату не учила в школе? Я так думаю, не придет конец. Они же не дураки, выгоду понимают… А вино преотличнейшее! – Кросс протянул бутылку Габлеру, но тот отрицательно качнул головой. – Ф-фу… Отлить надо после такой нервотрепки.
Беловодец забрал со стола парализатор, сунул в карман и танцующей походкой вышел из комнаты. Портос продолжал лежать неподвижно. Грудь его равномерно вздымалась и опадала, а осунувшееся лицо с закрытыми глазами было безмятежным, как у вигиона, который временно избавился от своего подразделения. Крис передернул плечами, чувствуя, как напряжение уходит, словно тучи, так и не разразившиеся грозой, и подошел к окну. Улица Раджа Капура продолжала жить обычной транспортно-пешеходной жизнью. Беллизонцев видно пока не было. На стоянке под окном пестрели кары. Большой уникар с серыми боками приткнулся у обочины, забравшись передним колесом на тротуар. Снег прекратился, и зеркальная крыша уникара отразила свет на мгновение пробившегося сквозь облака солнца. Это можно было, при желании, считать добрым знаком. Крис заметил эту внушительную посудину, еще когда в первый раз подошел к окну. Он продолжал смотреть вниз, но ни Анизателлу, ни ее спутника так и не увидел – должно быть, они еще не успели выйти из комьюнити.
Услышав шаги, Габлер обернулся. Это был Арамис.
– Что там наш спящий красавец, еще не отямился? – осведомился он. – Или его, блип, целовать надо, как ту принцессу? У меня есть для него интересное сообщение.
Портос будто ждал этих слов. Он зашевелился, открыл глаза и звучно зевнул. Приподнял голову и некоторое время с недоумением рассматривал собственную ногу, обутую в сапог. А потом вновь распластался на простыне, словно внезапно лишился сил.
Арамис взял бутылку, подошел к нему, присел рядом на ложе.
– Ну, как ты, Юл? Полегчало?
Портос молча хлопал глазами, но было видно, что это уже не тот подавленный безвольный тип, каким он был совсем недавно. Освободившись от непонятных, поистине колдовских чар, файтер вновь стал более-менее походить на себя.
Арамис покрутил у него перед носом бутылкой.
– Хлебнешь?
Ломанс, немного помедлив, скривился, словно сел на колючку, и помотал головой. Потом приподнялся на локтях и принял полусидячее положение. Обвел комнату настороженным взглядом и спросил свистящим звучным шепотом, похожим на шум стартующей ракеты:
– А где эти? Ушли?
– Ушли, – подтвердил Арамис, поставив бутылку на пол. – Кажется, откупились мы от них. – Он взглянул на приблизившегося к ложу Габлера. – Благодаря Гладиатору.
