– Слушай меня… – прошептала беллизонка, вероятно, обращаясь к караульному. – Слушай…
Габлер затаил дыхание. Спустя несколько мгновений поблизости раздались какие-то странные тихие звуки. Они текли, дробились, рассыпались в ночном воздухе, то превращаясь чуть ли не в писк, то опускаясь до басов, они вибрировали, завораживали, опутывали мозг липкой паутиной, подчиняли себе, заставляли утратить ощущение собственного «я», создавали в воздухе над головой туманные разноцветные пятна… Крис не сразу сообразил, что это непрестанно звучит искаженный почти до неузнаваемости еле слышный голос беллизонки, а сообразив, почти сразу провалился в пустоту. Но и в этой пустоте его продолжал преследовать голос Низы.
…Возвращение из пустоты было невыразимо приятным. Габлер чувствовал вокруг необычайный простор, ему хотелось раскинуть руки и полететь. Он действительно раскинул руки и понял, что кокон не помешал ему это сделать, да и не ощущалось уже никакого кокона, и тело было совершенно свободным. Крис открыл глаза и попытался подняться на ноги, но они его не слушались. По-прежнему горели костры, и спали возле них охотники, и в воздухе уже не плавали разноцветные пятна. По обеим сторонам от Криса лежали на земле половинки кокона, и ничком распластался рядом караульный, сжимая в руке каменный нож. А дротика у него уже не было. Возле фореста сидела обнаженная Низа. Перехватив взгляд Габлера, она прошептала:
– Не шуми… Я поползла к нему и оказала на него немножко физического воздействия. Но к утру он очнется. А те ничего не слышали. – Беллизонка повела головой в сторону спящих лесных охотников. – Надо тихо…
Габлер тут же повернулся к Арамису и Кириллу – те сидели чуть поодаль, тоже без коконов, растирая ноги, – приложил палец к губам, а потом поманил их к себе. Видимо, они, как и он, пока не могли встать, потому что приблизились на четвереньках. В другое время можно было бы посмеяться при виде двух передвигающихся подобным образом, да еще и голых парней, но сейчас было не до смеха. Мимолетно Габлер отметил, что Низа нисколько не стесняется своей наготы (тоже дитя природы?), а гинеец и осот пялятся на нее так, словно женщина без одежды им в диковинку.
Он подавил невольное раздражение и тихо, чуть ли не одними губами, распорядился, поглядывая на лесных охотников:
– Ползем к своим вещам и первым делом отыскиваем паралики. А потом забираем все свое вместе с гамаком. И тихонько уходим отсюда…
– Уходим? – вздернул подбородок Кирилл. – Так они же за нами попрутся! Надо их всех… – Он резко провел ребром ладони по горлу.
– Если попрутся, успокоим самых резвых параликами. Остальные, думаю, поймут. А не поймут – тоже свое получат. – Габлер взглянул на девушку, стараясь не очень поедать ее глазами. Она по-прежнему даже не пыталась прикрыться руками. – Низа, оставайся здесь. Вперед, голозадые!
Арамис тихонько фыркнул:
– На себя посмотри!
Все трое легли на живот и осторожно, друг за другом, поползли к гамаку со снаряжением. Он лежал в стороне от ближайшего к ним костра, возле двух других гамаков с мешками и дротиками. Охотники продолжали мирно посапывать – наверное, им снились хорошие сны о добрых людях с гор, обучивших их терлину и подаривших зажигалки и, возможно, и кое-что еще. Габлер, Кирилл и Арамис благополучно добрались до нужного гамака и, порывшись в ворохе вещей, вытряхнутых охотниками из нэпов, – на первый взгляд, ничего не пропало, – отыскали парализаторы. Габлер жестом показал, что надо тащить гамак, но тут над поляной разнесся резкий голос вскочившего с земли вожака. И без переводчика было примерно понятно, что именно он кричит. В мгновение ока все форесты оказались на ногах и уставились на свою добычу, каким-то чудом выбравшуюся из коконов. Искатели-мужчины тоже поднялись во весь рост – мышцы уже вновь стали послушными – и направили оружие на детей леса, каждый на свою группу, поводя им из стороны в сторону. И что удивительно, охотники тут же, словно по команде, попятились, а кое-кто даже присел, а то и вообще плюхнулся на землю, закрывая голову руками. Из такого их поведения без труда можно было сделать вывод: форестам парализаторы знакомы. Возможно, лесные люди видели в действии не только парализаторы, но и ганы, и излучатели, потому и не горели желанием бросаться на тех, кто совсем недавно был их беспомощными пленниками.
– Мы уходим от вас, – громко сказал Габлер, глядя в напряженное лицо вожака. – И забираем свои вещи, а ваши оставляем вам. Мы не собираемся делать вам плохо, но и вы не делайте плохо нам. Если вы будете нас преследовать, мы будем в вас стрелять. – Он сделал угрожающее движение парализатором и добавил, не отводя взгляда от вожака: – Ты меня понял? Подними руки!
Вожак выполнил команду без промедления, и Крис удовлетворенно кивнул:
– Вот так. Сейчас мы оденемся и уйдем. А вы пока посидите. Садитесь! – Он вновь повел парализатором. – Скажи им, чтобы садились, иначе мы начнем в них стрелять!
Вожак чуть повернул голову и что-то отрывисто произнес. Те, кто еще стоял на ногах, стали опускаться на землю, и тут Кирилл, направив парализатор на одного из охотников, нажал на спуск. Бородач повалился на спину и замер, а Устинюк заявил:
– Это предупреждение! Я его не убил, он полежит и встанет. Но если вы пойдете за нами, то умрете!
Охотники сидели молча, со страхом поглядывая на неподвижного соплеменника, а Габлер недовольно процедил:
– Какого хрена, Кирилл? Что за самодеятельность?
– Так будет убедительней, – невозмутимо ответил осот. – Извини, что без согласования… Так уж получилось. Зато теперь проблем точно не будет. Еще раз извини.
– Ладно. – Габлер решил не вставать в позу. – Лино, держи их на мушке, а мы оденемся и проверим, все ли вещи на месте. Потом ты. – Он оглянулся на девушку, которая продолжала сидеть возле пребывающего в отключке караульного. – И Низе одежду отнесешь… нет, я сам отнесу.
– А может, проще ее позвать? – Глазки Арамиса весело блеснули. – Пусть тут и одевается, вместе с нами. Голыми мы друг друга уже видели, так что стесняться нечего. Или ты думаешь, что мы с Киром сразу на нее набросимся?
«Не очень-то она и стесняется», – подумал Крис и приглашающе махнул беллизонке рукой.
– Я бы и набросился… – протянул Устинюк. Но, поймав взгляд Габлера, развивать эту тему не стал, а сказал другое: – Вообще-то, парни, нам надо бы ей бутылку поставить.
– И не одну, – добавил Арамис.
– Не проблема, – пробормотал Крис, глядя на спокойно направившуюся к ним девушку. Она шла в полный рост, неторопливо и величаво, и казалась ему какой-то сказочной лесной богиней. – Ладно, облачаемся.
Форесты вели себя тихо, не дергались, так что искатели беспрепятственно оделись и провели инвентаризацию имущества. Лесные охотники оказались существами вполне приличными – ничего они не выбросили, не сломали и даже никакой еды не попробовали. Наверное, собирались вплотную заняться трофеями, уже вернувшись в свое селение. Дротики, после некоторых колебаний, решено было им оставить, хотя Кирилл и поморщился недовольно – автохтоны производили впечатление существ не только приличных, но и благоразумных. А вот мешок с дурманом, обнаруженный среди их поклажи, искатели намеревались забрать с собой. Поступить по-другому было бы неосмотрительно – вдруг форесты все же попытаются вернуть ускользнувшую добычу с помощью этого порошка? Так что решили часть дурман-зелья доставить в лагерь «Рубикон» для анализа, а остальное выбросить по дороге.
