Лили дернула плечом:
– Почему не пускать? Пускать… В гости…
Габлер поднял на нее глаза и медленно спросил:
– А зачем тогда Империя?
– А зачем тогда Империя? – эхом откликнулась риголка Лили Акимжанов. – Я сдаваться не собираюсь, и летать тоже буду. Только в другой стае…
Они сидели и молчали, глядя сквозь прозрачную стену на чудовищную гору Октагона, вздыбившуюся над столицей. Над планетой. Над системой Юпитера. Над всеми тридцатью тремя планетными системами Империи Рома Юнион.
– Ладно, я пойду, – наконец сказал Габлер. – Подумаю о направлении полета. Удачи тебе, Лили.
– Тебе тоже… Кристиан. Дай мне свой номер, на всякий случай… Если ты не против…
– Я против другого, – усмехнулся Габлер и достал из набедренного кармана джинсов унидеск.
Когда дверь перед ним открылась, он оглянулся. Риголка сидела, повернувшись к выходу, и смотрела на него. Он еле заметно кивнул и шагнул в дверной проем.
Вечерело. Людей и уникаров на улицах, кажется, стало еще больше. Сердце Империи продолжало биться без перебоев. Домой идти не хотелось – никто там его не ждал, – и Габлер побрел к Тибру, квартал за кварталом, скользя взглядом по лицам и не находя среди них ни одного, знакомого хоть чуть-чуть. Это были чужие лица. В голове звучал пьяноватый голос Гамлета Мхитаряна:
Я лишний в этом городе чужом,
Я одинок среди толпы гудящей,
Я одинок, как путник в темной чаще,
Я – словно грудь, пробитая ножом…
Брожу по улицам, пока не выйдет срок…
Услышьте, люди, зов души скорбящей!
Я одинок, как путник в темной чаще.
Я – одинок…
В прибрежном парке было тихо и, по сравнению с улицами и площадями, – почти пустынно. Извилистые дорожки, выложенные разноцветными, чуть светящимися плитками, разбегались в разные стороны под деревьями, огибая кусты, взбираясь на мостики над ручьями, окольцовывая фонтаны и вездесущие плиты с мудрыми изречениями древних. Цветы здесь росли прямо на лужайках, по траве бегали какие-то рыжие пушистые зверьки, похожие на белок, но с короткими хвостами, в густой листве копошились птицы, устраиваясь на ночлег. Тут было полным-полно скамеек, и Крис, не дойдя до набережной, устроился на одной из них, под раскидистым древесным великаном, который вздымался из фигурно подстриженного кустарника. Перед ним, по другую сторону дорожки, тоже зеленели кусты, похожие на разбросанные по лугу большие мохнатые шары. А еще дальше возвышался поросший деревьями холм – с его вершины уходила к Тибру невидимая отсюда роллер-трасса для любителей острых ощущений.
Он сидел на скамейке, прислонившись к спинке, – она подстроилась под его спину – и раскинув на ней руки. Даже не верилось, что вокруг – огромный город. Здесь ничто о нем не напоминало, и Октагон был закрыт деревьями. Однако с того места, где сидел Крис, было видно напоминание о другом – в наливающемся сумраком небе висел светящийся круг, подобный спутнику Вери Ромы. Красно-белый герб Империи, испещренный разноцветными звездами, с золотистым шариком Юпитера и зеленым – столичной планеты, сиял над Грэнд Ромой. Эта проекция была видна в темное время суток из любой точки континента. Во всяком случае, Габлер подумал именно так.
Он закрыл глаза, и легкий ветерок, принесший запах хвои, вдруг напомнил ему тот день, когда он, борясь со сном, сидел в чреве флаинга напротив вигиона Андреаса Сколы. Флаинг летел к Пятнистым горам, к храму служителей Беллизона, и он, Крис, думал тогда о том, что хотел бы стать капитаном и прокладывать дороги к новым мирам…
Было бы здорово, если бы он действительно сейчас находился там, в том месте и в том времени, а не здесь и в данный момент. Габлеру совсем по-детски подумалось, что так оно и есть, что он просто заснул на пути к Пятнистым горам и все последующее ему приснилось. Он там, на борту флаинга, вместе с сослуживцами, и сейчас проснется. И начнет кромсать из излучателя обшивку и двигатель «летающей сосиски», чтобы она не добралась не только до храма, но и до предгорья. И пусть он пойдет под трибунал, но никто не пострадает в храме Беллизона, и Копье Судьбы окажется у веронцев, и все будет совсем по-другому…
Вот сейчас его растолкает вигион…
Габлер криво усмехнулся, открыл глаза и вынул унидеск. Подумал – и начал водить пальцем, набирая текст мейла:
«Привет, Хенрик. Когда-то в детстве я услышал, как ты назвал Императора козлом. Прошло много лет, и только теперь я понял, что ты был прав. Император действительно – козел!»
Опять повеяло хвоей.
Да, тогда вместе с ним летели и Атос, и Арамис… А потом погиб и один, и другой. И Кирилл тоже погиб. И Низа…
Ему вдруг стало неуютно. Мысли скользнули холодными змеями и сплелись в клубок.
Четверо были посланы на поиск Копья Судьбы. Кирилл погиб от рук Хранителей. Арамис… от рук веронцев? А если не было там никаких веронцев? Если это устроили сами грэнды? Дабы устранить человека, посвященного в тайну, о которой ему вовсе не нужно знать… Так, может, и Энгилейнон был прав, и Низу действительно убили? Во всяком случае, помогли ей умереть. Или не помешали умереть. И никаких мифических бактерий… Устранен еще один посвященный… еще одна… И ее устранили даже не потому, что она знала о Копье Судьбы, а потому, что она знала: оно забрано у Хранителей, и Император должен сдержать свое обещание.
Ему показалось, что вокруг сгущается мрак.
Остался последний из четверки. Он – Кристиан Конрад Габлер. Нет, его устранять не собирались, он ведь почти стал одним из них, грэндов, ему создали все условия для безоблачной жизни… Зачем его убивать?
Однако он не захотел стать одним из них!
Ну и что? Он знает самую-самую главную тайну? И куда он пойдет с этой тайной, кому ее поведает? И кто его будет слушать? А даже если и выслушают – кому и как он, Габлер, может навредить? Смешно…
«Могут сбить», – сказала Лили Акимжанов.
Могут сбить…
Чушь!
Ну, а что такого мог сделать им Арамис? Но его же ликвидировали!
«Это всего лишь твои домыслы, – сказал себе Габлер. – Они не могут пойти на такое! Чушь, бред, полнейшая ерунда! У тебя, блип, кажется, мания величия. Кому ты нужен, маленький ромсик… Иди домой, а завтра начинай думать, как жить дальше…»
Что-то больно кольнуло в шею сзади, над самым воротом свитера, и Крис хлопнул себя ладонью, чтобы прикончить комара. Поднес ладонь к лицу, пытаясь рассмотреть в сумерках останки наглого кровопийцы, но там ничего не было. Ничего не было на ладони, которую недавно пожимал Император.
«А разве здесь есть комары?» – подумал он и перевел взгляд на небо.
Там сиял герб Империи Рома Юнион.
И этот герб почему-то расплывался перед глазами у Криса Габлера…
