Вид у Низы был уже отнюдь не болезненный, а ее коллеги теперь не походили на хошек. Сейчас всю троицу вполне можно было принять за студенток колледжа просветления духа, как они отрекомендовались трем файтерам-отпускникам на галере «Гней Помпей Магн».
– Заходи, Крис, – произнесла Низа с легкой улыбкой. – Ты нам не помешаешь.
Габлер пересек кают-компанию и уселся в кресло, стоящее наискосок от дивана.
– Мне столько о тебе наговорили, – продолжала инминниа. – Я тебе очень благодарна.
– А я благодарен тебе. – Крис чувствовал какую-то легкость. – За то, что осталась жива.
Не было в его душе ни трепета, ни горячих приливных волн. А нежность – была. Нежность брата к сестре. И Габлер подумал о том, что это самое лучшее чувство, которое он может испытывать к Анизателле. Она останется в своем подгорном храме – удивительная колдунья чужого народа, он будет неизвестно где, но это чувство не потускнеет и не исчезнет. Так уж суждено, так решило триединое божество – Беллиз-Беллизон-Беллизоны…
– Да, я осталась жива, – кивнула Низа. – Значит, не время… – Она помолчала и добавила назидательным тоном: – Вот так оно есть, Крис: твой Император обманул не только нас. Он обманул и тебя. А ведь давно уже сказано: «Кто говорит ложь, погибнет»
[25]
.
– Есть желающие этому поспособствовать, – заметил Габлер.
– Пожелаем им успеха, – улыбнулась Низа.
Крис пристально взглянул на нее:
– Ваш командир, Ориобеллиз, обещал помочь желающим. Прислать для поддержки несколько олломинниа.
– Это обещание сделал даллио Индилайнон, – вступила в разговор Гелисинийра. – И не несколько олломинниа, а двух.
– Но от имени Ориобеллиза сделал… то есть дал, – сказал Крис. – Вот ты готова помочь веронцам?
– Я готова выполнить любое указание ондаллио Ориобеллиза, – отчеканила Гелисинийра.
Габлер прищурился:
– А если он тебе прикажет ваш храм разрушить?
– Сделаю все, что мне возможно, для достижения этого.
– И даже не спросишь, зачем разрушать?
– Указания ондаллио Ориобеллиза направлены только на увеличение добра!
Крис озадаченно хмыкнул.
– Не надо ломать свою голову, мистер Габлер, – подала голос Джандинарья. – Ондаллио Ориобеллиз всегда объясняет свои указания.
– А не согласиться с ним вы можете? – спросил Крис. – Хотя бы мысленно. Были такие случаи? Ну, то есть он кому-то из вас или из ваших что-то приказал, приказ выполнили, но в своем кругу выразили несогласие. У нас в Стафле такое случается.
– А у нас такого быть не может, – заявила Низа. – Ондаллио Ориобеллиз не дает указаний, с которыми есть желание не соглашаться.
Габлер понял, что дальше говорить на эту тему бесполезно. Жрицы не казались глупышками, но были заключены в непробиваемую оболочку собственных представлений. Впрочем, подобное случалось не только с отдельными коллективами, но и с целыми народами…
– Ладно, – махнул он рукой. – Что-то мы все о серьезном да о серьезном. Давайте лучше я вам парочку анекдотов забацаю. Если чего не поймете сразу – объясню. А потом пусть Низа расскажет, как она нас от чудища речного спасала на Аполлоне.
Однако ни анекдоты, ни веселые истории из жизни файтеров не помогали снять напряжение. Оно нарастало по мере того, как яхта приближалась к сабу. А вдруг грэнды поменяли код, и космическое судно не сможет покинуть систему Юпитера? Габлер просто мечтал о хорошем глотке коньяка, а лучше – десятке глотков, но не было на этой посудине спиртных напитков. Или же капитан кривил душой.
К счастью, реальность оказалась гораздо симпатичней, чем предположения о ней – яхта без задержки нырнула в саб, словно мышка в норку, и так же беспрепятственно вынырнула в обычном пространстве уже в системе Сильвана. И Нова-Марс, по космическим меркам, оказался совсем рядом. Оставалась нерешенной последняя задача: совершить посадку на планету. О том, чтобы сделать это незаметно, речи не шло – хоть Нова-Марс и не входил в число наиболее развитых миров Ромы Юниона, средств космического слежения тут хватало. Нужно было как можно быстрее совершить финишные маневры. Пассажиры скроются в подгорных владениях служителей Триединого, а экипаж поднимет яхту в воздух и поведет на космодром «Стронгхолд». Разумеется, капитану придется объясняться, и у него было непробиваемое оправдание: его заставили совершить посадку вне космодрома. Поскольку такое беллизонские жрицы уже проделывали с галерой «Гней Помпей Магн», экипажу вряд ли будут предъявлять какие-то претензии. В тех слухах, которые ходили о служителях Триединого, их невероятные способности не только не подвергались сомнению, но и, наверное, достигали уровня сказочных чудес.
Помочь экипажу на заключительном этапе полета должен был Габлер. У него за плечами был не только неоконченный нэви-колледж, но и богатая практика в Стафле. Правда, там приходилось летать не на корытах сивилов
[26]
, а на боевых кораблях, но принципы-то были общими. «Тот же хрен, только без бирюлек», – как загадочно говаривал файтерам инструктор Жонтак.
После выхода из саба в системе Сильвана Габлер и члены экипажа яхты изучили карту и определили, как добираться до указанного Индилайноном места посадки. Буквально по километрам расписали траекторию движения на финишном этапе и все свои действия на этом участке полета. Любая промашка могла обернуться потерей времени, а то и приземлением совсем в другой точке. И тогда возможность благополучно добраться до храма существенно уменьшалась.
Яхта уже догоняла убегающий от нее по орбите пятнистый шар Нова-Марса, когда на борт пришел запрос диспетчерской службы. Капитан сообщил, что за судно подходит к планете, откуда идет и где намерено финишировать. Выключил связь и больше на запросы не отзывался. Вся команда вместе с Габлером трудилась не покладая рук. Такой род деятельности тот же инструктор Жонтак называл «с голым задом среди пчел». Подобным образом заходили на посадку либурны – юркие десантные корабли, дергаясь во все стороны и своими противоракетными маневрами сбивая с толку системы ПВО. В данном случае о ракетной атаке речь не шла, просто нужно было создать планетным службам сложности с определением предполагаемого места посадки. Космическая яхта такие выкрутасы проделывала гораздо хуже либурн и штурмеров, и в любой момент управляемое снижение по пологой траектории могло превратиться в неуправляемое падение. Но, возможно, к мастерству тех, кто вел яхту на посадку, приплюсовалось воздействие беллизонского божества, к храму которого направлялось космическое судно. Так или иначе, пробив последний слой облаков и снизившись до километровой высоты, яхта добралась до Пятнистых гор. Она двигалась с юго-запада на северо-восток, Стронгхолд находился справа, за горизонтом, а космопорт прямо по курсу – тоже вне пределов видимости. И настал момент, когда тарелкообразный космический аппарат завис в воздухе над каменистой долиной, обрамленной горами. Качнулся и пошел вниз – не камнем, а пеной, оседающей в пивном бокале. С громким шорохом и хрустом прижался к камням упругим кольцеобразным буфером и застыл на пологом склоне, вписавшись в горный пейзаж.
