«Гели, – начал набирать текст Габлер. – Здешний Небесный Коготь улетел в небеса. Сообщи, что ты видела». – Он отправил послание в путь к Нова-Марсу.
Нет, он не сомневался в том, что Анизателла погибла, но хотел точно знать, как это случилось.
– Кому это ты? – поинтересовался лавлиец, когда они, теперь уже целеустремленно, продолжили путь в указанном бородачом направлении.
– Гелисинийре, – ответил Крис. – У нее с Низой была внутренняя связь.
Некоторое время они шли молча, а потом Граната сказал, рубанув рукой вечерний воздух:
– Хрень все это! Я бы на месте Босса не стал делать из этого трагедию. С Копьем ли, без Копья – Ромка непоколебима!
Габлер искоса взглянул на него и промолчал. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о переживаниях мистера Сюрре и положении Империи. Нужно было думать о себе. О своем ближайшем будущем. А это будущее не то чтобы выглядело как-то уныло, а вообще не просматривалось.
Бородач не подвел – через несколько минут линия домов справа оборвалась, уступив место кустам и деревьям. Поднявшись по ступеням, Габлер и Мхитарян вошли в сквер и без труда отыскали там приземистое круглое строение с бегущими по кольцу разноцветными светящимися надписями. Все они состояли из одних и тех же слов: «Лупа Капитолина»
[38]
. Это наименование было Габлеру знакомо по родному Супергольму. Да и на других планетах Империи, несомненно, имелись кабаки с таким истинно древнеримским названием.
– Хороша «Капитолина», льется водка там и вина… – пробормотал Граната, заметно ускорив шаг.
«Он, наверное, и перед собственной смертью от рифмоплетства не откажется, – подумал Крис, едва поспевая за ним. – Из него же, блип, это просто автоматически выскакивает…»
Нельзя сказать, что в большом круглом зале дым стоял коромыслом, однако и музейной тишиной кабак похвастаться отнюдь не мог. Все-таки центральный район столицы, вечер – желающие посидеть за рюмкой вне дома или отеля всегда найдутся. Но свободные места в кабаке имелись. Габлер и Мхитарян уселись за столиком неподалеку от стены и принялись просматривать красочные многостраничные меню. Плащ Низы Габлер пристроил у себя за спиной. В зале играла довольно громкая музыка, но Крис решил эту проблему одним движением пальца над столешницей, создав вокруг столика этакий изолирующий колпак. Слышать музыку они не перестали, но теперь она доносилась словно издалека и не могла служить помехой общению. До развеселых плясок дело еще не дошло, и светящийся изнутри круг танцпола пустовал. У края его, поставив кресла кольцом, сидели лицом друг к другу четыре старательно накрашенные девушки. Наметанный глаз мог без труда распознать в них хошек.
– Вот! – сказал Граната, постучав ногтем по строчке меню. – Водка «Рея Сильвия». Не пробовал, но, по-моему, будет как раз в тему, – он кивнул на возвышающуюся посреди зала фигуру легендарного зверя. – Грамм по четыреста, да? Или сразу литруху?
– Не многовато ли получится? – усомнился было Крис, но тут же махнул рукой. – Ладно, давай.
– А закуску сам выберешь. – Мхитарян бросил меню на стол. – Мне все равно, лишь бы мясо было, да побольше. Не то что у этой, – он опять показал на скульптуру Капитолийской волчицы.
Кормилица Ромула и Рема хоть и была здоровенной, но под шерстью явно проступали ребра. Два устроившихся у нее под брюхом маленьких брата-крепыша, задрав головы к набухшим сосцам волчицы, вовсю пили молоко. А что поделать, если они остались без матери – Реи Сильвии? Наверное, Ромул и Рем были единственными в этом зале, кто довольствовался безалкогольным напитком.
«А потом они подросли, и Ромул убил Рема», – меланхолично подумал Габлер.
Определившись с закуской, он вызвал серва. Обслуживающий персонал этого кабака был облачен в лилово-черные римские туники. При молчаливом согласии Гранаты Крис заказал две порции фрикаделек «по рецепту Апиция», как значилось в меню. Из того же меню он узнал, что Марк Габий Апиций – это римский гурман и чревоугодник, растративший на кулинарные диковинки все свое богатство. А для разминки, под первые рюмки, Габлер выбрал салат из морепродуктов «Тиррено». Еще он взял себе традиционный кофе. Мхитарян же, вновь полазив по меню, остановился на мульсуме – винном напитке с медом, который, как следовало из текста, любил попивать некий римлянин Ромилий Поллион, доживший до ста лет. Правда, вряд ли этот старец пил мульсум после водки, но Граната был из тех, кто коньяк запивает пивом и всегда готов смешать портвейн с виски.
Водка «Рея Сильвия» показалась Габлеру очень даже неплохой. Ее градусы были обильно приправлены какими-то травами, вероятно, из тех, что росли когда-то на древнеримских просторах. Три ее рюмки, вперемежку с салатом, канули в желудок, вызвав приятное жжение. Вскоре в голове у Криса поплыл легкий туман, точнее, призрак тумана, однако настроение не улучшилось. Судя по лицу Гранаты, лавлиец тоже не пребывал на вершинах блаженства.
– Пожалуй, нам и литрухи не хватит, – сказал он, осев поглубже в кресло и крутя в руке пустую рюмку.
– Там еще полно, – заметил Габлер, кивая на узкогорлый прозрачный графин с погрудным изображением молодой женщины в профиль, со светлой накидкой на голове. Вероятно, это и была Рея Сильвия.
Граната подался к столу. Поставил рюмку, отодвинул тарелку с салатом и, взяв вилку, постучал по графину.
– Слышишь звон?
– Не глухой, – буркнул Крис.
– Это звонит колокол, – изрек Мхитарян, прикрыв глаза. И забормотал, продолжая постукивать по изящному сосуду с водкой:
Похоронный слышен звон,
Долгий звон!
Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон.
Звук железный возвещает о печали похорон!
[39]
– Прекрати, – процедил Габлер сквозь зубы, чувствуя, как горячая волна прихлынула к голове.
Граната открыл глаза, воткнул вилку в остатки своего салата, сложил руки на столе и, навалившись на них грудью, подался к нему:
– Это я не о ней, Гладик. Это я о нас с тобой. – Он схватил графин и вновь наполнил рюмки. – Пожизненным не отделаемся.
Габлер оторопело уставился на файтера:
– Ты что, уже перепил, Принц Датский? Какой похоронный звон, какое пожизненное? Самое большее, что тебе грозит – это пинок из Стафла. Чувствительно, согласен… Но не смертельно!
– Гладик, не старайся делать горькое сладким, не выйдет. – Граната вздохнул, посмотрел на рюмку так, словно это была чаша с ядом, и опрокинул ее в рот.
Крис последовал его примеру и, жуя салат, рассудительно начал:
– Раскинь мозгами, Гамлет. Ты что, специально такое натворил?
– Мы натворили, – поправил его Мхитарян, сделав ударение на первом слове.
