– Держи. – Он протянул деньги Мхитаряну. – Сотня сестерциев, и на такси хватит, и на пиво останется.
Граната кивнул, взял деньги и сунул их в карман. И пообещал:
– Это я тоже не забуду.
– Да уж не забудь, – усмехнулся Габлер. – А если что, я напомню. Накроешь поляну при следующей встрече.
– Всенепременно!
Они направились к выходу из кабака, и тут у них за спинами раздался голос:
– Эй, мистеры!
Габлер и Мхитарян одновременно обернулись. Их догонял серв, с которым Крис недавно расплатился.
– Что такое? – недовольно спросил Граната, когда серв приблизился к ним. Нос его стволом гана нацелился в лицо парню в лилово-черной тунике и полусапогах-калигах.
– Вы что, уже уходите? – в голосе серва звучало недоумение.
– Не имеем права? – поднял брови Габлер.
– Вроде вилок не крали, – с серьезным видом добавил Мхитарян.
– Да у меня и в мыслях не было!.. – оторопело вытаращился на него серв. – Я насчет водки… Водку-то вы не допили! Полграфина оставили! Не понравилась вам водка?
– Ну, ты и сказанул! – в свою очередь, уставился на серва Граната. – Разве может водка не нравиться? Это же, блип, не борщ какой-нибудь. Это же водка! Мне ли тебе, специалисту, объяснять? Водка очень вкусная, да, Гладик?
– Лучше конфет, – незамедлительно подтвердил Габлер. – Сосал бы и сосал, как Ромул с Ремом волчицу…
– Но пришлось пересмотреть концепцию с учетом обстоятельств, – подхватил Граната. – Буквально на ходу. Не в каждое время водка – это благо.
– Так зачем заказывали столько? – По лицу серва было видно, что мозги у него вот-вот заскрежещут.
– Так нам что, забрать недопитое с собой? – осведомился Габлер. – Или нам деньги вернут?
– У нас не принято… – залепетал серв.
– Короче, – Граната выставил ладонь перед собой, – водка замечательная, но мы уходим и ее оставляем. Можете использовать в благотворительных или любых других целях. Нам все понравилось, мы всем расскажем о вашем замечательном заведении.
Вдалеке, из-за двери, ведущей в зал, высунулась чья-то физиономия – и тут же скрылась. Габлер узнал ушастого. Мхитарян тоже заметил прохиндея, потому что добавил:
– Если бы вы еще тут всяким прохвостам околачиваться не позволяли, цены бы вам не было.
Эти слова почему-то не вызвали у серва ни озадаченности, ни возмущения. Он молча опустил глаза, попятился, а потом развернулся и быстро зашагал к залу.
– Одна шайка-лейка, – мрачно усмехнулся Граната. – Подгнило что-то в Датском государстве…
– Так это ты же у нас Принц Датский, – заметил Габлер. – Вот бы и разобрался…
– А что – вытурят из Стафла, пойду работать в полицию и разберусь! – посулил Мхитарян и встрепенулся. – Кстати, это будет хороший ход! Стаж-то у меня никто не отнимет! – Он просветлел лицом и бодро направился к выходу.
«А как же уединение и творчество?» – хотел спросить Крис, но не стал.
Из кабака они вышли именно туда, где уже были не так давно. По-прежнему вдоль дорожек стояли скамейки, и сидел там кто-то, только кусты словно стали пореже – просто на них поубавилось листьев. На ходу Габлер достал унидеск, чтобы вызвать такси, а Граната тоже кое-что вызвал. А именно – чувство дежавю у Криса, когда показал пальцем на внушительных размеров белую плиту, возвышающуюся посреди пустой клумбы. «Если плохо сейчас – не всегда же так будет. Гораций», – золотистыми буквами было выбито на ней.
– Очень хотелось бы верить, что это он именно обо мне и о тебе, – сказал Граната.
– Всегда плохо быть просто не может, – пробормотал Габлер. – Может быть еще хуже.
– Ого! – Граната поднял брови и подчеркнуто уважительно посмотрел на Криса. – Сильно! Квинт Гладик Флакк, однако… Есть у него другие очень хорошие строки. Вот, например… – Файтер потер нос и продекламировал в такт собственным шагам:
Праздная нас суета всех томит: на судах, на четверках
Мчимся за счастием мы, – между тем оно здесь, под рукою:
Даже в Улубрах – лишь дух бы спокойный тебя не покинул.
[40]
– А если уже покинул? – грустно усмехнулся Крис.
– Значит, надо сделать так, чтобы он вернулся! – воскликнул Мхитарян. Судя по этим словам и виду Гранаты, ему надоело непривычное для него угнетенное состояние.
«Чтобы он вернулся…» – мысленно повторил Габлер, и ему показалось, что где-то внутри, вдалеке, забрезжил свет. Словно приоткрылось какое-то окошко, и нужно дойти до него и не дать ему закрыться.
Они вышли из сквера, и почти сразу же к бордюру подъехало такси.
– Тринадцать – сорок три, это за тобой, – сказал Крис, посмотрев на краткое сообщение в своем унидеске. – Давай, Гамлет, шуруй к твинсам. Удачи тебе. И сообщи потом, чем для тебя все это закончилось.
– И тебе удачи, Гладик. – Граната открыл переднюю дверцу. – И хорошенько подумай: стоит ли зарываться? Помни о спокойствии духа.
– Угу, – кивнул Габлер. – До связи, Гамлет.
– До связи, Крис!
Такси влилось в поток транспорта и скрылось за поворотом. Габлер перевел взгляд на далекую громаду Октагона. Ни дыма там уже не было, ни уникаров, и Октагон казался, как всегда, незыблемым и неуязвимым. Но Габлер знал, что удар по этой твердыне был нанесен внушительный. Боссу и грэндам теперь придется действовать в изменившихся условиях.
«Если не найдется еще одно Копье», – подумал Крис.
Унидеск, который он продолжал держать в руке, тихонько звякнул, извещая о пришедшем мейле. Габлер взглянул на имя отправителя: это была Гелисинийра. Он вернулся в сквер, сел на скамейку под деревом и погрузился в чтение.
Читать написанное жрицей было тяжело. Гелисинийра не заботилась о знаках препинания, часто не дописывала слова до конца… Крис понимал, что дело тут не в поспешности и невнимательности – виной было душевное состояние беллизонки, державшей связь с Анизателлой и «видевшей», как та пробиралась через Октагон к Копью Судьбы. Неподалеку, за деревьями, шелестели машины, кто-то разговаривал и смеялся на дорожках и скамейках, из кабака доносилась музыка, – но Габлер не воспринимал всех этих звуков. Вместе с Низой он шагал по коридорам, спускался на лифте, заставлял расступаться преторианцев и превращал в статуи служащих Октагона, попадавшихся на пути… Входил в помещение, где лежало на столе, в прозрачном футляре, Копье Судьбы… Оставалось только удивляться, где Гели набралась сил, чтобы почти постоянно держать Низу в своем сознании.
Прочитав последние строки сообщения, Крис чуть не выронил унидеск.
– Блип… – прошептал он, стиснул зубы и согнулся на скамейке.
