– Как ты можешь какую-то проститутку называть девушкой? Неужели за место на корабле она и перед тобой юбки поднимала?
– Закрой рот! Во-первых, она не проститутка, во-вторых, я принял ее за приличную сумму денег! – вскричал Шарлеман, грозно опустив кулак на дрожащий столик.
– А, вот значит в чем дело! Это ради кусков золота ты предал его величество, нарушил кодекс чести англичанина и поселил у себя на судне преступницу! Так знай, я в этой афере участвовать не собираюсь. Рано или поздно девчонку все равно схватят, а тебя арестуют, как ее сообщника! Тогда посмотрим, кто был неправ! – быстро зашагав к двери и хлопнув ею, Джонни скрылся за лестницей.
Шарлеман, проклиная все живое, опустился на стул. Сомнения в его душе с каждой минутой нарастали все больше. Даже воздух казался серым и тяжелым. Из-за темноволосой женщины он поссорился с лучшим другом, навлек на себя ненужные подозрения со стороны прислуги. Мужчина не знал, какой порок принудил его впустить беглянку на корабль. То ли безудержная жажда денег, то ли восхищения красотой преступницы. Да, она была красива, даже очень… Такие нежные, правильные черты лица, губы, подобно сочному плоду, источали сладкий сок, глаза непривычно гордо и отважно сверкали… Таких женщин он никогда не встречал. Даже жительницы далекого Московского Княжества, славившиеся своей внешностью, были просто серыми мышками по сравнению с Вивианой. Эти мысли и позволили французу уснуть, а утром он обнаружил, что обстановка на корабле накалилась еще сильней.
* * *
Легкий ветерок трепетал волосы, а мокрые брызги окропляли лицо. Вивиана стояла на палубе, задумчиво всматриваясь в синюю даль. Где-то там еще виднелся берег Англии, страны, где она провела самые лучшие годы своей жизни. Англия, дождливый, холодный климат, остроконечные серые замки, родной Понтипридд, роскошный Гринвич на берегу Темзы… Это была ее страна, такая небольшая, но вмещавшая в себя и смех, и слезы. Девушка никогда не думала, что будет бежать из Британии, как преступница, опасаясь каждого стража. Она сама выбрала для себя такой путь, опасный, залитый кровью и проклятый всеми языками мира. Глаз Льва, тайная реликвия, единственное противоядие от колдовства Маддалены, она было так далеко, что казалось, навсегда уснула в песках жарких египетских пустынь. И все же не смотря на всю опасность, леди Бломфилд поклялась, что найдет талисман. Пусть ее жизнь будет висеть на волоске, но она это сделает, не позволит ведьме уничтожать молодых женщин.
Внезапно где-то рядом раздались шаги. Обернувшись, Вивиана увидела Джонни. После скандала, происшедшего вчера вечером, девушка пыталась избегать ненавистного англичанина. Молодая женщина, случайно ставшая свидетелем неприятной ссоры, еще больше чувствовала себя лишней на этом корабле. Но и показаться слабой в глазах заносчивого Брука она себе не могла позволить.
Гордо присев в реверансе, Вивиана улыбнулась: – Доброе утро, мистер.
Неохотно кивнув, Джонни заскользил взглядом по фигурке, склоненной в низком поклоне.
Безусловно, эта женщина была красива, даже более того. Этот взгляд, волосы, тело, аристократичность в каждом грациозном движении. Мистер Брук внезапно отдернул себя. Как он, честный гражданин, может любоваться преступницей? Пусть она тысячу раз будет прекрасной, какой в этом толк, если душа черна? И все же некая сила соблазнения рвалась наружу. Джонни, не знавший женщин уже более полугода из-за беременности Николет, хищно облизнул губы при виде этой молоденькой девушки.
– Мне необходимо с вами поговорить, – сухо выдавил из себя англичанин, сделав несколько шагов навстречу Вивиане.
– Я вас слушаю.
– Палуба – не лучшее место для таких бесед. Прошу, последуйте в мою каюту, – молодая женщина недоверчиво подняла бровь, но, тяжело вздохнув, отправилась за Джонни. Мужчина привел ее в богатый, теплый покой, вмещавший в себя огромную кровать, три кресла на итальянский манер, сундук и два стола. Удобно устроившись на ложе, англичанин не предложил присесть своей гостье, а лишь проговорил: – Мне известно ваше сомнительное прошлое, – мужчина ожидал, что лицо девушки исказиться от страха, она, упав на колени, будет умолять его о пощаде, но Вивиана лишь стояла, спокойно улыбаясь, и не одна черта ее лица не пошевелилась при этих словах: – И?
– Вы не боитесь, что я сдам вас правосудию?
– Ах, мсье, самое важное правосудие на Небесах, а туда вы меня не сможете отправить, не подвергши себя земному правосудию, – Боже, какой остроумный, насыщенный ответ! Эта женщина и вправду обладала не только красотой, но и блестящим умом.
– На вашем месте, миледи, я бы не был столь спокойным, – буркнул Брук, встав с кровати и почти вплотную подойдя к Вивиане.
– А вам никогда не быть на моем месте. Ведь я – женщина, а вы – мужчина. Но, конечно, если вы не поменяете пол… – лицо Джонни загорелось румянцем и злостью. Эта девчонка оскорбила его, а теперь стоит и улыбается! Англичанину захотелось удушить эту змею, но, взяв себя в руки, он тихо прошипел ей на ухо: – Поосторожней со словами, девочка. Я быстро вырву твое жало.
– Не старайся напрасно. Мой яд не в жале, а в тех чувствах, что ты запустил в свое сердце, вернее в то, что от него осталось. Я не боюсь тебя, Джонни Брук. Ты можешь убить меня, выбросить за борт, сдать людям короля, но ты этого не сделаешь, смелости и сил не хватит. Отвага – это не физическое превосходство, а сила духа. В тебе ее нет.
– Пошла вон! – прошипел англичанин, чувствуя, как теряет самообладание. Какое-то странное чувство, вмещавшее в себя и восхищение, и гнев, одолело молодого человека. Когда женщина направилась к двери, Джонни внезапно схватил ее, притянув к себе. Ее губы были так рядом, лишь одно движение, и он погрузиться в их сладкий нектар. Нет, Вивиана не сопротивлялась, не вырывалась, не кричала. Сладкая истома играла на ее полуоткрытых устах, а глаза лихорадочно блестели. Очарованный девушкой, Брук приблизился к ее лицу, но внезапно ценная добыча отшатнулась.
Лицо молодой женщины вспыхнуло, а дрожащие руки оттолкнули обидчика. Вивиана, подняв юбки, словно сумасшедшая, выбежала из каюты. Оказавшись в коридоре, девушка приложила ладони к выпрыгивающему сердцу, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Отвращение с каждой секундой нарастало в душе, хотелось просто сбросить с себя эту грязь. С трудом отыскав свою комнату, леди Бломфилд опустилась на кровать, судорожно поднося стакан с водой к губам. Отпив прохладную жидкость, молодая женщина подошла к зеркалу, пытаясь привести растрепанные волосы в порядок. На платье кое-где остались следы пережитого ужаса, но переодеваться не было времени, поскольку Вивиану пригласили на обед, как уважаемую пассажирку корабля. Накинув на плечи меховую мантию, чтобы скрыть царапины от рук Джонни, дочь графа направилась к выходу, молясь, чтобы в зале не оказалось Брука.
Обед удался молчаливый и напряженный. Англичанин, слава Богу, отсутствовал, но вся неприязнь шла от его супруги. Николет вела себя учтиво, смиренно, но в каждом ее взгляде, обращенном на Вивиану, светился упрек. Блюда подавались самые изысканные и необычные: острый суп из кальмара, говядина, варенная в молоке, фаршированные рисом креветки, яблочный пудинг, засахаренные фрукты в высоких блюдцах и вино в полуовальных графинах. Главным штрихом являлся обжаренный в виноградном соку павлин – очень редкая и дорогая птица в английских кухнях.
