Мы не избежали заокеанских веяний, и бранч, проникший к нам с другой стороны Атлантики, теперь подается «под французским соусом». Однажды мой приятель, чистокровный и привередливый парижанин, завсегдатай ресторанов, объяснил мне, что бранч – это воскресный завтрак, который начинают с сыра, а к вину подают чашку кофе. «Разве я не прав?» – добавил он.
Кроме того, у нас есть полдники, плавно перетекающие в ужины, которые представители альтернативной буржуазии (вариант богемной буржуазии, видимо, у каждого времени свои песни и своя буржуазия) называют дранчами.[153]
Есть абсолютно парижские по духу светские ужины, дающие возможность интеллектуалам и столпам французской промышленности не только удовлетворять потребность в пище, но и поддерживать на должном уровне репутацию.
Есть и деловые обеды или ужины, относящиеся к разряду священнодейства со своим кодексом приличий и штаб-квартирами в зависимости от принадлежности к тому или иному клану. Журналисты и пресс-атташе собираются в ресторане Zebra Square, когда-то невзрачном заведении, ставшем знаковым местом, расположенном поблизости от Дома радио, где из всех блюд отдают предпочтение морским гребешкам с яблоками «Гренни Смит» (сорт яблок) или жареному окуню. И вы наверняка встретите здесь Жан-Люка Хееса, президента Radio France, пытающегося обнадежить продюсера одной из ночных программ на Franc Inter: «Спокойствие, друг мой, твоя передача пойдет в следующем сезоне». Звезд телевидения, шоу-бизнеса и просто роскошную публику часто можно увидеть в ресторанах Avenue и Costes за их любимым блюдом «тартар из пюре семги с оливковым маслом». Издатели не упускают случая зайти в Méditerranée или La Closerie des Lilas, где в залах с приглушенным светом и ненавязчивым декором они наслаждаются жареным морским языком мёньер или блюдами из филе окуня. (И по четвергам у вас есть все шансы встретить здесь хроникера Поля Вермюса, перебрасывающегося шутками с заместителем министра или с прославленным в далеком прошлом шансонье. Сильные мира сего облюбовали для конфиденциальных встреч ресторан L’Ami Louis, расположенный на улице Вербуа, пользующейся дурной славой. Все, от Жака Ширака и Шэрон Стоун до Франсуа Пино, Джонни Холлидея, Мартина Буига, Винсента Боллоре, Бернара Кушнера, Кристин Окран, Эрика Ворта, Фрэнсиса Форда Копполы и даже Билла Клинтона, побывали здесь и с удовольствием погружались в атмосферу раблезианского пиршества с его улитками по-бургундски, цыплятами со сморчками или жареной говяжьей грудинкой (за 200 евро с человека). Парламентарии и члены кабинета министров предпочитают ресторан Tante Marguerite, где создается такое впечатление, будто официанты, обучаясь в школе гостиничного хозяйства, прошли курс политических наук, настолько хорошо они знают избирательный список (даже лучше, чем карту вин) и обладают даром отличать – только лишь по форме их объемистых животов – председателя Генерального совета от депутата Национального собрания.
Существуют обеды и ужины, приобретшие культовый характер. Например, литературный завтрак с шампанским в компании с Даниэлем Пикули[154] и его приглашенными, среди которых такие писатели и журналисты, как Катрин Милле, Бенуат Гру, Даниэль Пеннак, Марек Хальтер, в китайском зале в ресторане отеля Hyatt Regency в квартале Мадлен в Париже. Или, например, посещение в сопровождении гида Музея современного искусства (бесплатное) в парижском пригороде Валь-де-Марн (сокращенное название музея – «Мак/Валь»), где посетители приобщаются к искусству с одновременной дегустацией кулинарных шедевров, приготовленных в ресторане при музее.
А еще бывают обещания «Созвонимся, как-нибудь пообедаем вместе», которые мы произносим по десять раз в неделю и которые никогда не сбываются, ведь у нас нет времени посидеть в ресторане с нашими друзьями или знакомыми, случайно встреченными на улице (при таком ритме жизни у нас все расписано на пять лет вперед, и, кроме того, у нас есть свойство тут же забывать о данных нами обещаниях).
И нельзя не упомянуть о пикниках с их жареными колбасками и прочими вкусностями, походах в ресторан с семьей, домашних ужинах (с традиционными и подзабытыми блюдами, отвергающих претенциозную молекулярную кухню, «которая ничего не дает, кроме расстройства желудка»), которые заканчиваются в три часа утра, после того как мы переделали окружающий нас мир, как большой, так и малый, и опустошили все бутылки (включая запасы прабабушки, а иногда и ее кошелек!).
Парижские застолья относятся к тем срезам жизни, которые являются отражением нашей любви к хорошей кухне. Но не еда является предлогом для того, чтобы мы собрались вместе, хотя она всегда должна соответствовать отмечаемому событию.
Столовая Кадетты
Ее инициатива сколь благородна, столь и щедра, как ее тушенное по-лорренски мясо, которое я однажды попробовала у нее. Моя подруга, зарегистрированная в социальной сети квартала, рассказала мне о столовой Кадетты. За 15 евро с человека (чтобы только покрыть расходы) Кадетта – ее настоящее имя Мари, в прошлом художник по тканям, а ныне пенсионерка, приглашает к себе людей, которые мало знают или не знают вовсе друг друга, чтобы они разделили с ней ее трапезу. Первые записавшиеся, первые посетители – идея заключалась в расширении круга знакомств. И вот однажды январским холодным вечером, когда с неба сыпал мелкий снежок, я вышла на станции метро «Каде» и позвонила в дверь незнакомки, чтобы поужинать с незнакомыми мне людьми. Хозяйка дома пригласила меня войти в квартиру, обставленную с большим вкусом, и представила меня своим гостям. Голубая чайка – я сразу же поняла, что прозвища здесь всем даются не случайно, – мисс Джоук, очень симпатичная, но пока еще стесняющаяся и неловко себя чувствующая молодая девушка; Джейн 512, двойник Карлы Бруни, но на десять лет старше; Близнец, молодой пенсионер, предпочитающий проводить вечера вне дома, и его жена. Применительно к обстоятельствам, я назвалась Цыпочкой. Ужин был великолепный, очень сытный и вкусный, лангедокское вино лилось рекой. Случайные знакомства и проведенное вместе время вылились в ни с чем не сравнимое удовольствие. «Впервые идея пригласить в мой дом гостей посетила меня в 2007 году, когда мы пили чай с рождественским тортом», – рассказывает Кадетта. – Однажды вечером я чуть не взвыла от одиночества. И тогда я решила зай ти на сайт и разослать приглашения людям, предложив им поужинать у меня послезавтра. В течение двух минут я получила множество ответов (сначала я хотела предложить ресторан, но в этом не было ничего оригинального). Из пяти человек я знала только одного. Все прошло настолько хорошо, что я решила заняться этим всерьез. На протяжении пятнадцати лет я живу одна, и я утратила привычку готовить, хотя очень люблю этим заниматься, и мне этого не хватало. А сегодня у меня сорок семь столующихся. Кухня – это моя любовь! Ты отдаешь самое себя, но люди тебе всегда все возвращают. Благодаря моим застольям, в числе моих друзей оказались люди, с которыми до этого у меня не было бы случая познакомиться». Меню Кадетта составляет в зависимости от того, что имеется на рынке. Она предпочитает готовить простые, чаще всего тушеные блюда, «но это не значит, что все вечера я провожу на кухне. Я готовлю, например, цыпленка с карри или рагу, которые часами томятся на медленном огне, и никогда не решусь зажарить баранью ногу, ведь ее сразу же надо подавать на стол, а парижане имеют привычку опаздывать». Так, может быть, столовая Кадетты – это городская версия фермерской харчевни? Нет. Скорее всего, она возродила подзабытую и появившуюся в XVII веке во Франции традицию, которая называется табльдот (table d’hôte – букв.: стол для гостей).
