Прежде чем попасть в ресторан Nono или, скорее, в винный салон, завсегдатаями которого являются представители богемы, любители фигателли (колбаски из свиной печени и мяса), вина сен-шиньян и других «вкусностей», нужно пройти мимо детского сада, во дворе которого маленькие темнокожие и еврейские дети поливают друг друга водой из бутылок. По пути мы с невольной грустью вспоминаем о Фанфане и его гостеприимной бакалее с винным погребом, стертой с лица земли ради увеличения территории детского сада, о котором мы только что упомянули. Кто только не заходил к Фанфану: клошары, чтобы купить литровую бутылку вина Geveor, рабочие, интеллектуалы, выпивавшие все вместе по рюмочке (и танцевавшие от переизбытка чувств), не упускавшие, разумеется, возможности чокнуться с хозяйкой заведения (которая, кстати говоря, не употребляла никаких других напитков, кроме шампанского).
Через два часа мы с несколькими бутылками вина из Ля-Мадюра[216] возвращаемся на улицу Бельвиль. Стайка молодежи нашла пристанище в Palais du Vin (букв. перевод – Дворец вин), и мы не без содрогания представляем себе, какие страдания должны испытывать их печень и вкусовые рецепторы. В нескольких метрах отсюда возле книжного магазина Le Genre Urbain на террасе бистро все еще полным-полно народа. Половина двенадцатого ночи. Посетители Folies пока не считают нужным перейти к ужину. Час аперитива закончится лишь тогда, когда им подадут горячее.
Аперитив на птичьем дворе
Чтобы увидеть цыпочку во всей ее красе с бокалом вина в руке в те благословенные мгновения, которые во Франции называют «часом аперитива», а в Америке – after-work drink, отправляйтесь в Золотой тре угольник Парижа (Triangle d’Or),[217] расположенный в VIII округе. Но так как припарковаться на авеню (мы имеем в виду авеню Монтень) нам не удалось: в десять рядов выстроились машины звезд шоу-бизнеса и телевидения, – мы решили отправиться в Plaza-Athénée, лелея надежду, в которой сами себе боялись признаться, заказать восхитительное пирожное Мишалака[218] вместо сухих галет к аперитиву. Терраса была битком забита народом (подумайте заранее о резервировании столика), зимний сад был еще закрыт, а в баре почти никого не было. Моя подруга Шери-Шери, как всегда элегантная, в этот раз на ней был брючный костюм от Пола Смита, и я, вытащившая ради такого случая на свет божий туфли на шпильке, решили выбрать столик на галерее, откуда лучше было наблюдать за роскошными представительницами нашего птичьего двора, знакомство с которыми весьма льстит сильным мира сего.
В данный момент несколько интеллектуалов и владельцев медиагрупп переделывают мир в окружении целого выводка цыпочек из стран Персидского залива. Все они, ухоженные до кончиков ногтей, прилизанные, причесанные, разодетые до последней нитки в брендовые вещи от Гуччи, пришли сюда освежиться после походов по магазинам. «Можно подумать, мы присутствуем на ливанских похоронах, глядя на всех этих сидящих в ряд, как редиски в грядке, дамочек. Посмотри, как они демонстрируют свои украшения и сумки, выставленные напоказ на коленях», – пошутила Шери-Шери, сама наполовину ливанка. На самом деле, редко увидишь такую концентрацию сумок Kelly и чемоданов Vuitton на колесиках. Красавица блондинка с прозрачным цветом лица в потертых джинсах и лодочках фирмы Tod’s на ногах достает из сумки Birkin[219]
(оригинал!) iPad, который она только что привезла из Нью-Йорка, решив показать его своим подружкам.
Бросив взгляд на карту вин, мы решили пойти по стопам наших соседок и заказать коктейль под названием «Бассейн», состоящий из шампанского и нескольких кусочков льда (Bombay Calvi, только что вошедший в моду среди завсегдатаев парижских баров Montana и Baron, здесь пока неизвестен). «Что ты хочешь, дорогая, мы в состоянии заплатить за капельку шампанского, но настоящие напитки вроде Hennessy Richard за 224 евро порция или Hennessy Excellence, 421 евро порция, нам не по карману!» – вздохнув, произнесла Шери-Шери, указав на их стоимость в карте вин. Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. «Два бассейна, месье». Видя, что на его лице не отразилось ни одной эмоции, Шери решила, что допустила оплошность. «Месье, бассейн – это не для того, чтобы плавать?!» Мы почувствовали себя, как в западне, видя невозмутимость Виктора (так звали официанта). «Я понял, мадам, два бассейна». Выпив и закусив японскими яствами, мы набросились на лимонные тарталетки и fl ower-power, невероятный торт в форме розы с земляникой и личи, настоящий шедевр их кондитера, который Виктор предусмотрительно поставил подальше от нас, на край стола. Рядом с нами один из столпов французской промышленности, воодушевившись, увлеченно рассказывал о гомосексуальных наклонностях Мольера и о своей тайной мечте – фильме о нем, который он хотел бы снять, чтобы восстановить историческую справедливость. В час, когда вся планета уже погрузилась в сон, деловые люди находят время, чтобы поговорить о культуре. Никакого сомнения, если мы и в паласе, то только в парижском.
Почему кофе не настолько хорош, как хотелось бы?
Я помню времена, когда за чашку кофе в любой парижской забегаловке платили 10 франков, и это казалось безумием. И нужно побывать в Трокадеро или в Севр-Бабилон,[220] чтобы ощутить на собственном кошельке, как вас, помимо вашей воли, могут основательно «пощипать».
Сегодня самый обычный фруктовый сок стоит 1,50, если не все 2 евро. Я уже не говорю о кофе со сливками за 4,50 евро в некоторых кварталах (не считая тартинки с маслом, к нему прилагающейся). Вы мне скажете, что это вполне сопоставимо с гренадином (гранатовым сиропом) за 4 евро. Но ведь не шоколад (или его заменитель), который владельцы кафе наконец-то решили предложить своим клиентам, повинен в такой инфляции?! Мы не собираемся пускаться на страницах этой книги в дебаты о положении евро, но самое плохое заключается в том, что с ростом цены на кофе его качество не улучшается, а становится только хуже. И вкус этого темноватого напитка, который невозможно назвать кофе, действительно отвратительный. Некоторые цыпочки, досконально разбирающиеся в этом вопросе, сообщили нам, что кофе-машины, которые нужно регулярно очищать, практически не моют и что в силу исторически сложившихся тенденций владельцы кафе и бистро используют исключительно кофе сорта «робуста» (в стадии не столько обжаривания, сколько обугливания).
