Ирен знала, что размножившиеся, как тараканы, агентства и охранные фирмы прибегают к услугам наименее щепетильных из ее коллег. Жандармы, военные, бывшие сотрудники разведки поставляли им информацию. Дрисса Канте был одним из многих, и Циглер, по большому счету, не было дела до поручений, которые малиец выполнял для толстяка. Ее интересовал частный сыщик.
— Мне очень жаль, — сказал Дрисса, — но я больше ничего о нем не знаю.
Он протянул ей карандашный набросок — тот оказался лучше любого фоторобота.
Ирен посмотрела на уборщика. Он взмок от пота, его глаза с расширившимися зрачками блестели от страха и ожидания.
— Ни фамилии, ни прозвища, ни даже имени?
— Нет.
— Флешка у вас?
— Нет, я ее отдал.
— Ладно. Постарайтесь вспомнить что-нибудь еще. Метр девяносто, сто тридцать кило, темные жирные волосы, солнцезащитные очки. Это все?
Малиец колебался.
— Он сильно потеет, у него на одежде всегда темные круги под мышками.
Дрисса посмотрел на нее, ища одобрения, и Циглер кивнула.
— Он пьет много пива.
— Что еще?
Малиец достал платок и отер пот с лица.
— Акцент.
Она подняла бровь.
Дрисса колебался.
— Сицилийский или итальянский…
Ирен уставилась на него цепким взглядом.
— Вы уверены?
Еще одна секундная задержка.
— Да. Он говорит как Марио, хозяин пиццерии.
Циглер невольно улыбнулась и записала в блокноте: «Супер-Марио? Сицилиец? Итальянец?»
— Это все?
— Ну… да. — У него в глазах снова появился страх. — Разве этого мало?
— Там будет видно.
Теперь Эсперандье их слышал. Они находились через две двери, разговаривали, смеялись, строили прогнозы. Он даже мог разобрать слова комментаторов, объявляющих состав команды (вернее было бы сказать, что они выкрикивали фамилии, чтобы перекрыть шум толпы на стадионе и гуденье вувузел). Проклятье, парни еще и пивными бутылками чокаются!
Он закрыл папку. Работу можно доделать завтра. Несколько часов ничего не решают. Ему хочется выпить холодного пива и послушать гимны. Этот момент он любил больше всего. Эсперандье поднялся, и в этот миг зазвонил стоявший на столе телефон.
— Готов результат графологического анализа, — произнес голос эксперта.
Эсперандье опустился на стул. Тетрадь, лежавшая на письменном столе Клер. И пометки на полях работы Марго… «Хорошо хоть не я один страдаю на работе в такой судьбоносный вечер», — подумал он.
Сервас припарковался на тихой улице. Все окна в доме были темными. Горячий, напитанный ароматом цветов воздух проникал в салон через опущенное стекло. Мартен закурил и стал ждать. Через два с половиной часа красный «Спайдер» бесшумно проехал мимо него, на каменном столбе замигала оранжевая лампочка, и ворота медленно открылись. «Альфа Ромео» исчезла внутри.
Мартен дождался, когда в окнах зажжется свет, вышел из машины и не спеша перешел улицу. По другую сторону столба находилась небольшая калитка. Сервас нажал на ручку, дверца бесшумно открылась, и он пошел по изгибающейся в форме буквы «S» дорожке, выложенной плиткой, между клумбами, сосной и ивой. Огромная сосна напоминала тотем, стража этих мест. Сыщик поднялся по трем бетонным ступеням на высокую террасу. В доме по соседству работал телевизор. Что-то возбужденно говорили комментаторы, шумела перевозбудившаяся толпа. «Футбольный матч», — подумал Сервас и нажал на кнопку. Внутри раздался мелодичный перезвон, дверь открылась, и на пороге возник Франсис ван Акер.
— Мартен?
— Не помешаю?
— Входи.
Ван Акер был в шелковом халате, подвязанном поясом, и Сервасу почему-то подумалось: «Интересно, у него под этим нарядом что-нибудь надето или нет?» Он огляделся. Внутренняя отделка ничем не напоминала архитектурный стиль дома. Очень современно. Чисто. Пусто. Серые стены, светлый пол, хром, сталь, мебель темного дерева — совсем немного, картин и вовсе нет. Потолочные светильники и стопки книг на ступеньках лестницы. Через открытые окна веранды доносились детские голоса, тявканье собак и крики болельщиков — вносящие успокоение в душу символы нормальной, обычной жизни. Летний вечер… По контрасту с этой нормальностью тишина и пустота, господствующие в доме ван Акера, создавали давящую атмосферу и были отголоском одиночества, квазизамкнутой на себя жизни. Сервас понял, что в этом доме давно не было гостей. Франсис ван Акер увидел, что ему неловко, включил телевизор без звука и вставил диск в мини-систему.
— Хочешь выпить?
— Кофе. С сахаром. Спасибо.
— Садись.
Мартен опустился на один из диванчиков у телевизора. Через несколько мгновений он узнал Ноктюрн № 7 для рояля до-диез минор. В этой музыке было нервное напряжение, и он ощутил, как по позвоночнику пробежала дрожь.
Вернулся Франсис с подносом, сдвинул в сторону альбомы по искусству, поставил чашки на низкий столик и подвинул к Мартену сахарницу. Майор успел заметить царапины у него на шее. Реклама закончилась, и игроки сборной Франции вышли играть второй тайм.
— Чем обязан твоему визиту? — Хозяин дома повысил голос, перекрывая музыку.
— Можешь приглушить эту штуковину? — попросил Сервас.
— Между прочим, это Шопен. А звук я убирать не стану, мне так больше нравится. Итак?
— Мне нужно знать твое мнение! — гаркнул Сервас.
Ван Акер сидел на широком подлокотнике, скрестив ноги, и спокойно пил кофе. Мартен отвел взгляд от босых ступней и гладких, как у велосипедиста, икр старого друга. Франсис смотрел на него — спокойно и задумчиво.
— Мнение о чем?
— О расследовании.
— На какой вы стадии?
— Мы на нуле. Застряли. Главный подозреваемый никуда не годится.
— Я не смогу помочь, если не расскажешь подробности.
— Мне нужно твое мнение в… скажем так, теоретическом плане…
— Вот оно что. Ладно, я слушаю.
Сервас вспомнил, как красный «Спайдер Альфа Ромео» выезжал в три утра из сада Марианны, но он поспешил прогнать это воспоминание. Звуки рояля, музыка Шопена завораживали. Он встряхнулся, чтобы вернуть ясность мысли, выдохнул и спросил:
— Что скажешь об убийце, который сделал попытку убедить нас в том, что другой преступник — серийный убийца — находится где-то поблизости, в нашем районе, чтобы переложить на него ответственность? Он шлет сообщения на электронный адрес полиции. Переодевается мотоциклистом, специально говорит с акцентом, общаясь с кассиром на заправке. Вставляет в стереосистему диск. Короче, оставляет зацепки, как Мальчик-с-пальчик — белые камешки. Кроме того, он пытается создать видимость особой… связи между следователем и убийцей, хотя у его убийств есть вполне ясные мотивы.
