Наутро они с удивлением и стыдом смотрели друг на друга, в глазах был немой вопрос: «Что это было?» Нет, физически они делали почти все то жесамое, что не раз практиковали и раньше, у них не было секретов друг от друга ни днем ни ночью. Они давно были вместе и, как бывает у любящей пары, с каждым годом приходили ко все большему взаимопониманию. Но если обычно их тела сливались, повинуясь влечению душ, глаза-в-глаза и рука-к-руке, то эта ночь стала позорным исключением. Наутро они чувствовали себя так, как будто, как выразилась приятельница, порнофильм и последовавшая за ним ночь отбросили их далеко назад в их многолетнем стремлении друг к другу. Что-то похожее испытали мы все, кто тогда впервые приобщились к западным ценностям такого специфического рода, после которых очень хотелось еще и еще раз хорошенько помыться.
Может быть, как раз об этом говорит Антоний Сурожский: «Физическое общение мужчины и женщины не греховно; греховно вожделение, греховна бесчувственная жадность. В идеале брак или взаимное общение, которое приводит к нему, начинается в том, что человек другого любит, сердцем любит настолько, что они делаются едиными в духе, едиными в душе, и совершенно естественно, что эта любовь охватывает всего человека, включая и его тело. Просто дивно думать, что и телесность наша участвует в тайне любви, – не обладания, не вожделения, именно той любви, которая делает двух едиными». Грязь – не в сексуальном контакте, а как раз тогда, когда нет любви, делающей из двух единое существо, нет соединения душ, тогда это просто общение двух отдельных особей – друг друга исключающих, друг друга не признающих до конца.
История про Дашечку
В поисках себя
Дашечка вышла замуж по залету. Молодой муж вроде как доучивался, мамочка сидела дома с ребенком. Конечно, родители помогали молодой семье. Но вот время учебы давно прошло, вроде бы пора начать и деньги зарабатывать, но муж все еще ищет себя. Общими усилиями родных Дашечке диплом получают, но и она не идет работать. Сначала живут в родительской квартире, позже переезжают в освободившуюся бабушкину. На что живут – непонятно. Через несколько лет оказывается, что у них будет еще ребенок. Родственники в ужасе вопрошают молодого отца семейства, на что же он собирается кормить семью. Он гордо всех посылает, а особо рьяным заявляет, что он найдет работу, в лепешку расшибется, а средства для любимой жены и детей достанет. Жена, в свою очередь, переваливаясь большим животом, уходит от ответа и убеждает, что все будет хорошо. Рождается двойня, из роддома многодетную мамочку забирает ее брат, муж исчезает в неизвестном направлении. Появляется лишь однажды, чтобы взять карточку, а с нее – все деньги, перечисленные за рождение детей. Дашечка рассказывает родным увлекательные истории о том, что все хорошо, а ее муж скоро вернется домой с большим богатством, для чего ему, собственно, и нужны детские деньги на очень небольшое время.
Дашечка не получает от него ни копейки, материально полностью зависит от мамы-папы; его не видит, про помощь детям даже не надо спрашивать. Семья сначала называет мужа козлом, но вдруг поняв, что не надо так оскорблять животных, которые в отличие от него приносят еду своему потомству и заботятся о нем, переименовывают в овощ. Тот иногда звонит любимой жене, рассказывает о поиске себя, о новой подруге, с которой живет. Иногда приходит. Дашечка, уложив детей, кормит его, складывает его грязную одежду в стиральную машину и, подперев рукой падающую от бессонницы голову, слушает его рассказы. Он бывает в гневе и обиде, если вдруг дети не хотят спать и мешают его культурному отдыху с женой. (Продолжение истории следует.)
Роман «Пятьдесят оттенков серого» может нам, конечно, рассказать, как, начавшись с тела, постельные развлечения в один прекрасный момент могут перерасти в большое и светлое взаимное чувство с последующим счастливым браком. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете», – так, кажется, говаривал наш великий поэт. Ветхий Завет, да и современные христианские воззрения не одобряют брак, если соединение двух – мужчины и женщины – начинается с плоти, а не с душевной любви или взаимного единства. Впрочем, чудеса возможны. Оживил же Христос умершего Лазаря, спеленатое тело которого не один день находилось в погребальной пещере и уже смердело. Все стало возможным по вере его сестры, попросившей о том Господа, сотворившего чудо. Поэтому, конечно, можно пускаться во все тяжкие и надеяться, что в нашей жизни в один прекрасный миг вдруг неожиданно расцветут прекрасные цветы полной и совершенной любви. Хотя опытные садовники предпочитают с весны вскапывать землю, удобрять ее, поливать, убирать сорняки, защищать от вредителей, находить в этом смысл и удовольствие и только ближе к осени ждать щедрый урожай. Вольному воля!
Вот так плавно перейдем к делам земным.
А теперь давайте поговорим о чистоте в самом прямом значении этого слова – чистоте бытовой. Трудно представить себе чистые отношения между людьми, от которых дурно пахнет, с немытыми волосами и нечищеными зубами. В одной очень хорошей книге всемирно известного американского врача среди 65 важных правил для долгой и здоровой жизни была дана рекомендация о чистоте в спальне, точнее о том, что надо стирать простыни раз в неделю в горячей воде. Сразу захотелось спросить: а в какой еще? Почему именно раз в неделю? А что – только простыни?
Возможно, у нас другие критерии чистоты, чтобы об этом стоило отдельно говорить, но не знаю ни одной знакомой семьи, в которой бы постельное белье не менялось и не отправлялось бы в стиральную машину как минимум раз в неделю. Но знакомство с одной французской семьей изменило мое представление о том, как это может быть у других, и эта рекомендация уже не показалась само собой разумеющейся.
Дело в том, что в лихие 90-е, когда каждый зарабатывал как мог, одной из моих знакомых женщин повезло: она устроилась работать уборщицей в семью французских дипработников, приехавших на несколько лет в чужую страну. Мы, ее коллеги, грешным делом завидовали ей, т. к. работая несколько часов в день, она получала в несколько раз больше зарплаты старшего научного сотрудника. К тому же ей бесплатно доставались ненужные шмотки от подрастающих французских детишек, и ее собственные дети щеголяли в иностранном приличного вида секонд-хенде, что по тем временам считалось очень круто. В обязанности домработницы-уборщицы входили уборка, глажка и еще какие-то мелочи, которые она уже добавляла от себя сверх оговоренного. Что нам, трудно окна помыть? Ну и что же, что не входит в перечень, зато чище будет.
У них была договоренность, что белье, которое необходимо погладить, будет складываться на специальный столик рядом с гладильной доской. Там регулярно появлялись полотенца, кофточки, рубашки, майки, трусы, брюки и платья, но вот прошло уже три недели с того дня, когда подруга заступила на работу, а постельного белья все не было. Взять на себя смелость проявить инициативу в таком деликатном деле и поменять постель сама она не решалась, поскольку очень дорожила полученным местом. К тому же, думала она, возможно, они сами относят постельное белье в прачечную. Тогда в стране многие так делали. Когда на исходе четвертой недели она случайно встретилась со своей хозяйкой, то решилась спросить ее об этом. На что та снисходительно улыбнулась и разрешила менять (внимание!) наволочки раз в неделю, простыни 2 раза в месяц и раз в месяц – пододеяльник. Что это было – желание облегчить труд домработницы, экономия на стиральном порошке или просто привычка – подруга не поняла.
