С трудом сквозь весь этот ужас ко мне пробилась команда Калеба.
— Успокойся! Расслабься и вдохни! Да, ты под водой, но дышать ты можешь.
Я незамедлительно последовала команде и слегка успокоилась. Голубая толща воды и снующие вокруг рыбки, которые от малейшего моего движения готовы метнуться в разные стороны, вселили в меня некоторую уверенность. Меня отпустили, а я, развернувшись, толкнула несносного творца, что, радостно улыбаясь, подмигнул мне.
Следом за нами погружаются все остальные, командир группы дает команду, и мы попарно расплываемся в разные стороны. И, конечно, по совершенно случайному стечению обстоятельств я оказываюсь вместе с Исаро.
Мы плывем рядом, косясь друг на друга. Не знаю, что за мысли бродят в голове моего потенциального молодого человека, но я думаю лишь о том, как мне обольщать его в воде, да еще и во время своего первого погружения?
Может, испугаться чего-нибудь и пусть он меня утешает? Или попросить его показать мне многообразие подводного мира? А он знает о нем хоть что-то?
Как же неудобно, что нельзя даже слова сказать!
За своими метаниями не заметила, что мы отплыли уже довольно далеко от группы и никого из наших спутников не видно. Повернувшись к Исаро, я привлекла его внимание и постаралась жестами, о которых говорил, инструктируя перед погружением, Калеб, узнать, где все наши. То ли мой спутник и сам не очень хорошо знал эти жесты, то ли я так плохо объясняла, но он совсем не желал меня понимать.
Видимо, взаимопонимания мне с ним не достичь и контакт не наладить.
Эта мысль не получила должного развития, так как в следующий момент я увидела, что за спиной Исаро появилась большая белая акула, которая заинтересовалась мужчиной гораздо больше, чем я.
Первым порывом было бросить спутника и удирать со всех ног, но, отплыв на несколько метров, я остановилась. Куда я плыву? Не навстречу ли другому хищнику? И как потом найду наших?
Развернувшись, увидела, что Исаро мечется, пытаясь уплыть от акулы, а та уже совсем близко и по-прежнему проявляет поразительное «дружелюбие».
— Калеб!
Не знаю, услышит ли мой крик Родригес и придет ли на помощь, зато знаю, что бить шокером акулу, которая и так раздражена и опасна, нельзя, а жертва как раз старается его отстегнуть.
В голове всплыли указания Калеба относительно белых акул и я, сняв с пояса фонарь, включила и направила луч прямо на акулу. Та сразу метнулась в сторону и постаралась увеличить расстояние между нами, и тут же меня обхватили знакомые руки. Я вздохнула с облегчением.
Рядом с Исаро уже плавал Роберто.
— Что случилось? Куда вы исчезли?
— Мы плыли, плыли… А потом она…
— Не бойся, все будет хорошо.
— Я и не боюсь, но этот мужчина мне решительно не подходит! Что это за защитник такой? Нет уж! Он не прошел естественный отбор!
— Какая ты строгая.
Чувствовалось, что Калеб веселится над моими доводами. Увидев, что мой бывший спутник в сопровождении Роберто поплыл к лодке, Родригес взял меня за руку и потянул в совершенно другом направлении.
— Поплыли, покажу тебе подводный мир.
— Даже не знаю, стоит ли?
— Не переживай, я естественный отбор прошел — примчался на помощь, а значит бояться нечего. Ну плывем же!
Я решилась и, не в силах сдержать улыбки, вызванной его поддразниванием, спросила:
— А куда мы?
— Смотреть льва, морского, и, возможно, не одного!
— Знаешь, Калеб, сводник из тебя никакой.
В ответ творец, хитро поблескивая глазами, повлек меня вслед за собой.
* * *
Америка тысяча восемьсот четырнадцатого года разительно отличалась от современной. Мне, работающей в основном в России или Европе, отличия были особенно заметны. Со временем старые города меняются не так кардинально.
Здесь же было много уголков дикой, нетронутой природы, территория только осваивалась, а город зарождался. Невысокие, в большинстве своем деревянные дома (каменных строений было совсем немного), одна церковь и разбитые дороги, по которым бредут, таща груженые повозки или экипажи с людьми, лошади.
Но были видны в облике столицы США и отметины, оставленные войной, которую государство проигрывало. И сейчас мы быстро двигались в сторону Белого дома, который вот-вот должны были сжечь британцы.
Капитолий в это время уже пылал словно факел. За небольшой период времени, оставшегося до захвата здания, мы должны успеть вынести нужную нам реликвию. От предстоящей задачи мне было не по себе.
— Вера, мы не воры. Эта вещь в будущем обязательно должна попасть в руки к одному человеку и она к нему попадет. Если же сегодня Белый дом разграбят (а это непременно случится), то найти ее будет сложнее.
— Но зачем Южному филиалу охотиться за картиной Джорджа Вашингтона?
— Их больше интересует то, что в ней спрятано.
— Не проще ли просто перебить противников? — ворчала я, следуя за Калебом по улице Вашингтона.
— Какая ты кровожадная! Не замечал за тобой раньше, — покосился на меня творец.
— Акулы плохо на меня влияют, — парировала я, а через секунду уже не могла отвести взгляда от открывшегося мне вида.
Белый дом отличался от того, каким я привыкла его видеть в нашем времени. Несомненно, здание будет еще перестраиваться, но общий стиль уже узнаваем.
— Пойдем, войдем через заднюю дверь. Президент и его окружение уже покинули здание, но рисковать все же не стоит.
— Кошмар! Я вломилась в Белый дом и собираюсь его ограбить! Такого в моем опыте еще не было.
— То ли еще будет! Пойдем. Поверь мне, наши действия всем пойдут только на пользу.
— Ну-ну, — пробормотала я и, следуя за Калебом, вошла внутрь.
Первое, что бросилось в глаза, это убранство и вот оно как раз сильно разочаровывало, особенно по сравнению с реальностью моего времени.
— Ну как тебе легендарное строение? — с задором спросил творец.
— Я ждала большего.
— Вера, я тебе удивляюсь. Это девятнадцатый век, причем самое его начало. За годы, что пройдут, не одна первая леди приложит руку к изменению здешней обстановки.
Мы остановились перед входом в Овальную комнату и Калеб, обернувшись ко мне, спросил:
— Ты когда-нибудь взламывала сейф?
— Нет, — честно ответила, начиная подозревать, что у него подобные навыки уже имеются.
— Тогда ты охраняешь вход. Обычные люди тебе не угроза, но если появится творец…
— Хорошо-хорошо! Иди, времени мало.
