Макс вдавил голову в подушку, вытянул шею, закрыл глаза и позволил телу наслаждаться движениями Грейс.
– Признайся: ты ведь думала об этом. И наверное, не раз.
– Думала. Часто.
Макс выгнул спину, помогая ей.
– И как тебе хотелось, чтобы у нас это происходило?
– Сначала – на поваленном дереве, возле развалин хижины. Потом в баре, где нас видят и слышат.
– Да! – с энтузиазмом подхватил Макс.
Кругом – полно посетителей, а она выкрикивает его имя… Его снова обдало жаркой волной.
– Это еще не все, – сообщила Грейс, увеличивая скорость. – Я хотела в душе, на кухонном столе, на диване, у окна, чтобы все видели, как ты меня трахаешь. И еще в твоем грузовичке, когда ты за рулем.
– Ну и ну, – только и мог произнести Макс, слушая признания, вылетавшие из влажных губ Грейс.
Ее ногти впивались ему в живот. Макс стонал от наслаждения, помогая ей движениями бедер.
– Мне нравится, – призналась Грейс. – Еще.
Макс задвигался быстрее. Его пятки вдавились в одеяло. Макс старался протолкнуть свой член еще глубже. Его колени упирались в ее потрясающие ягодицы. Новенькая, прочная кровать вдруг начала поскрипывать. В спальне сделалось нестерпимо жарко. Звуки, издаваемые ими, теряли членораздельность. Похоже, они оба забыли про всякую осторожность. Макс целиком погрузился во влажное, жаркое тело Грейс. Ему нравились ее цепкие руки, ее хриплые крики, требовавшие еще. Прежняя Грейс – робкая и неуверенная в себе – уступала место тигрице. Сексуальному созданию, целиком состоящему из необузданных плотских желаний. Каждое ее движение отзывалось всплеском наслаждения.
– Ну как? Грейси, тебе нравятся мои толчки? Я ведь не могу лежать бревном.
Грейс выругалась. Не на него, а потому что у нее дергалась голова и клонилась шея. Хотя она по-прежнему оставалась сверху, их роли явно поменялись. Теперь основные толчки совершал Макс.
Толчок. Пауза. Толчок. Пауза.
Она была настоящим подарком судьбы. Она обволакивала его член, словно вторая кожа: идеальная, теплая, скользкая. Макс усилил толчки. Дыхание Грейс начало сбиваться.
Толчок. Еще толчок.
Чувствуя, что инициатива переходит к нему, Макс плотнее обхватил бедра Грейс. У него были до предела напряжены руки и плечи. Грейс стонала, раскачиваясь в стороны. Зрелище было фантастически завораживающим.
– Ты тоже… не останавливайся, – успел произнести Макс.
Дальше были лишь нечленораздельные звуки.
Удивительно, Грейс ни разу не посетовала, что Макс держит ее слишком крепко. Она безропотно принимала его толчки. Ее голова была запрокинута, шея вытянута, а груди так и просились, чтобы их пососали. Не в силах сдерживаться, Макс приподнялся и поймал зубами ее сосок.
– Еще! – потребовала Грейс.
Макс повиновался. Она крепко держала его за шею и так вертела тазом, что Макс был готов растерять последние крупицы разума.
– Близко, – прохрипел он.
Его бедра поднялись выше обычного, приподняв и колени Грейс. Если тяжесть в желудке была еще переносимой, то нарастающая боль в яйцах заставила его откинуться на подушку. Все остальное доделает Грейс. Он завороженно следил, как она поднималась и опускалась, качалась то в одну, то в другую сторону. Ее бедра то обхватывали его, то отпускали… Так продолжалось, пока горячая струя семени не выплеснулась наружу. Макс зарычал, моля всех богов, чтобы стенки презерватива выдержали напор.
Перед глазами замелькали яркие вспышки. Его тело вздрагивало от судорог оргазма.
Грейс остановилась не сразу. Макс погрузился в эйфорию, наслаждаясь долгожданным высвобождением сексуальной энергии. Он крепко обнял Грейс, умоляя ее остановиться. Его триумф портило только одно: сама Грейс не испытала оргазма. Удивительно, как он еще понял это. Этот оргазм снес ему череп. Макс даже посмотрел на потолок – нет ли там сгустков его мозгов.
Грейс оказалась у него на груди. Его ослабевшие руки еще держали ее. Макс тяжело дышал. Он очень устал, и не только физически. Если сейчас расслабиться, он уснет. А этого делать было никак нельзя.
Преодолевая усталость, Макс коснулся спины Грейс:
– Ты не подвинешься? Мне нужно снять эту штуку.
Грейс, вся мокрая от пота, медленно приподнялась.
Макс ухватился за основание презерватива, опасаясь, как бы не порвались стенки. Наконец Грейс слезла с него и легла рядом.
– Я быстро, – сказал Макс и поспешил в ванную.
Он наспех умылся и вернулся в спальню: по-прежнему голый и удовлетворенный. Грейс сидела на кровати, скрестив ноги. Она успела натянуть просторную черную футболку, целиком закрывавшую тело.
– Спортивный трофей, – пошутил он.
Встав на колени, Макс подсунул руку под футболку, пытаясь нащупать клитор Грейс. Но Грейс остановила его поиски.
– Все замечательно, – прошептала она. У нее была потрясающая, немного глуповатая улыбка. – Честное слово, все было просто здорово.
Макс вздохнул и потянулся за трусами.
– Если ты так считаешь…
Он украдкой поглядывал на Грейс, боясь увидеть признаки страха или сожаления, но не увидел ни того ни другого. Он облегченно вздохнул.
Грейс смотрела, как он одевается.
– Ты сверхпредусмотрителен, – не то утвердительно, не то вопросительно произнесла она.
Макс не понял. Тогда Грейс показала на дверь ванной. Ну конечно. Презерватив.
– Это точно, – сказал он, надевая шорты. – Случайности нам ни к чему. А они, поверь мне, бывают.
– Кристофер был случайностью?
У Макса перехватило горло.
– Мы его не планировали.
– Но вы с Лиззи оба его хотели?
– Да, – ответил Макс, глядя в пол. – Мы оба его хотели. Очень хотели.
– И вы не попытались зачать другого ребенка? – осторожно спросила Грейс. – Неужели у вас ни разу не появилось такой мысли?
Забыв застегнуть молнию шортов, Макс привалился к изголовью кровати.
– Я не знаю, – ответил он, запуская руки во влажные волосы. Это была правда. – Я бы не рискнул… снова пройти через такое. – У него сжалось сердце. – Видеть, как твой любимый человек распадается по частям.
Грейс пододвинулась ближе. Простыни вокруг них вовсю пахли сексом. Невзирая на всю серьезность разговора, член Макса снова зашевелился.
– Макс, случившееся с Кристофером – страшная трагедия. Но такое бывает очень редко. – Грейс крепко сжала его руку. – Вам не следовало каждому замыкаться в своей скорлупе. Ведь была возможность…
Приятное, расслабленное состояние сменилось раздражением. Макс вдруг понял, что оно никуда не исчезало. Просто таблетки и групповые сеансы усыпляли это чувство.
