– Хватит елозить, – сонно пробурчал он, утыкаясь носом ей в ухо.
Грейс уже хотела спросить почему, но потом все поняла без слов. Его бедра уперлись ей в зад. Вот почему он так напряжен. А твое тело, Макс, умнее тебя. Оно не стесняется своих проявлений. Насколько проще была бы твоя жизнь, если бы ты слушал голос сердца.
– Извини.
– Не извиняйся, – ответил он, чувствуя, как Грейс снова придвигается к нему. – Не начинай того, чего не сможешь закончить.
До чего же точно его слова описывали их отношения! Их спор лишь подчеркивал, насколько они оба еще беззащитны перед окружающей жизнью. Грейс понимала, что между ними неизбежно произойдет серьезный разговор, которого она страшилась. Она не хотела терять Макса. Не могла.
Его рука скользила вверх-вниз по ее талии.
– Макс, – прошептала Грейс, накрывая его руку своей.
– Чего ты хочешь? – спросил он, кончиком языка касаясь ее кожи.
Грейс от него хотелось многого, но сейчас она отбросила все желания, кроме одного, и просто сказала:
– Тебя.
Его пальцы дразняще коснулись ее бедра, а вполне проснувшийся член уперся ей в ягодицы.
– Только меня?
Вопрос был с обширным подтекстом. Грейс резко повернула голову. Увидев усталые, но полные надежды глаза Макса, она подавила сердитый ответ, заставив обидные слова застыть внутри. Грейс очень устала скрывать от Макса свои чувства и желания. Оставалось лишь сохранять честность и надеяться, что когда-нибудь он все поймет и подарит ей ответные чувства.
– Я всегда хотела только тебя. А с Кейлебом у меня ничего не было. Он довез меня до дому. Из-за грозы вырубился свет. Кейлеб нашел щит, показал мне, что делать, когда выбивает автомат, потом уехал. Вот и все. Клянусь тебе.
Макс прикрыл глаза, будто ждал от нее этих слов и теперь наконец услышал. Его рука потянула резинку шортов, в которых Грейс спала. Грейс выгнула спину. Его пальцы ласкали ее влагалище и как бы невзначай задевали клитор. И снова Грейс уже не владела собой. С губ срывались бессмысленные слова. Она схватилась за руку Макса, чтобы почувствовать движение его мускулов.
– Да, – прошептала она. – Еще.
Два его пальца вошли в нее и коснулись самых возбудимых мест. Грейс выкрикнула его имя.
– Кто? – прямо в ухо прорычал Макс, прижимая ее бедром.
А его пальцы продолжали дарить ей утонченные наслаждения.
– Ты, Макс, – простонала она. – Не останавливайся.
– Бумажник, – коротко бросил он.
Боясь, что волшебный танец его пальцев прекратится, Грейс ощупью нашла на столике бумажник, полезла в отделение, где Макс хранил презервативы, и вытащила один. Макс зубами вскрыл упаковку.
– Кончаешь, – выдохнул он, не разжимая зубов. – Я же знаю, ты на подходе.
Он был прав. Ее тело он знал не хуже самой Грейс. Она застонала и кивнула, сбросив остатки напряжения. Оргазм, подаренный ей Максом, был резким, бурным, шумным и бесподобным. Макс утихомиривал ее, шептал успокоительные слова, продолжая ласкать ее между ног, пока Грейс не задрожала от перехлеста эмоций.
– Ну вот. Теперь тебе будет легче, – сказал он, отодвигаясь и снимая трусы.
Грейс тоже разделась и смотрела через плечо, как Макс надевает презерватив. Ее всегда завораживало это зрелище. Макс поднял голову. Это тоже было частью их ритуала: он ждал, когда она скажет, что готова. На сей раз Грейс лишь улыбнулась, получив ответную улыбку. Макс приподнял ее ляжку, нагнул голову и, нежно поцеловав лопатку, вошел в нее сзади.
Ощущение. Непередаваемое ощущение их слияния. Состояние, не поддающееся никаким описаниям. Макс заполнял ее, но ощущения Грейс простирались дальше чисто телесного контакта. Ей казалось, что Макс проникал в нее целиком, всем телом. Ее душа облегченно вздыхала, обретая то, что так долго и безуспешно искала.
Несколько его толчков были сильными и напористыми. Грейс застонала. Макс прижал ее к себе, больно сдавив груди.
– Он хочет вот так, – с нарастающей злостью прошептал Макс. – Он хочет вот так лежать с тобой.
«Он» – это Кейлеб. Грейс чуть повернулась, запустив пальцы в волосы Макса.
– Он может хотеть чего угодно. Мне до этого нет никакого дела, потому что я не хочу лежать ни с кем, кроме тебя.
– Почему? – спросил Макс, уткнувшись ей в затылок. – Скажи мне, Грейси, почему?
– Потому что только тебе я позволяю обладать мной.
Звук, вырвавшийся из глотки Макса, не отличался мелодичностью. Это было рычание самца-собственника. У Грейс даже волосы стали дыбом. Макс совершал толчок за толчком. Его пальцы не просто держали Грейс. Они щипали ей кожу.
– Погоди, – хрипло шепнула Грейс. – Макс, постой!
Толчки замедлились. Его бедра продолжали двигаться.
– Я был слишком груб? – с нескрываемым страхом спросил Макс.
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Я хочу тебя видеть.
Не мешкая, Макс вышел из нее и лег на спину, ожидая, когда Грейс залезет на него.
– Нет, – возразила Грейс, поборов свою нерешительность. – Я хочу, чтобы сверху был ты.
В его взгляде мелькнуло удивление, потом нерешительность, но он кивнул:
– Ты уверена?
– Абсолютно.
Грейс говорила сущую правду. Ни одному мужчине, с которыми она была близка, она не доверяла так, как Максу. Она знала: Макс не придавит ее собой и не сделает больно. Он уже уперся локтями в кровать, чтобы не давить на Грейс своим весом.
– Тогда впусти меня в себя.
В устах Макса эта простая фраза звучала так эротично, что пробирала Грейс до костей.
Как всегда, Грейс взяла его член и протолкнула в себя. Но сегодня ее ноги впервые обвили талию Макса. В таком положении она, естественно, ощутила всю тяжесть его тела. У Грейс сбилось дыхание, где-то на задворках сознания шевельнулся страх. Макс остановился.
– Со мной все нормально, – поспешила заверить его Грейс. – Честное слово.
Его шоколадно-коричневые глаза под длинными ресницами долго смотрели на нее. Удостоверившись, что Грейс спокойна, Макс возобновил толчки. Он тяжело дышал, его глаза то открывались, то закрывались. Он кусал себе губы. Движение его плеч, наклоны шеи – все это гипнотизировало Грейс. Макс был неподражаем. Потом их глаза встретились. Макс застонал, упираясь локтями в кровать. Его губы коснулись шеи Грейс.
– Я от тебя балдею, – признался он, делая очередной мощный толчок.
Он что-то шептал и шипел. Его щетина терлась о шею Грейс. Даже эта щетина была жаркой и страстной. Происходящее с Грейс описывалось одним емким словом: «божественно». А Макс, чуть изменив позу, входил в нее снова и снова, глубже и глубже.
