К 1996 году McKinsey готовилась начать в Пекине прием китайцев на работу. Семинар по найму решили провести в университете Цинхуа. Орр ожидал, что придут человек 20–30. На самом деле явилось 800. Соблюдая правила, McKinsey взяла на работу лишь двух человек из 800 (один из этих двоих проработал в фирме почти десять лет, а потом стал генеральным директором «Южной красавицы», самой крупной в Китае компании, занимающейся ресторанным бизнесом и развлечениями; другая продолжает работать в фирме и, возможно, вскоре станет первым директором-китаянкой в континентальном Китае).
Искать новых клиентов в Китае труднее, чем в Лондоне. Орру и коллегам надо было не только выявить компании, чьи проблемы McKinsey могла бы решить, но и определить те, которые захотели бы получить помощь. В китайской деловой культуре не принято платить за что-либо, не осязаемое на 100 %.
В Китае McKinsey пришлось пойти и на другие адаптации. Бросать мальчишек, получивших степень MBA в Гарварде, в огонь, заставляя их чуть ли не сразу после приема на работу общаться с генеральными директорами, в иерархическом обществе, в котором ценят возраст и опыт, а не молодость, не разумно. Для фирмы это не было чем-то новым: в 1980-х Рону Дэниелу пришлось встретиться с родителями молодого японца, которого собирались взять в фирму на работу, и заверять их, что сына не продают в какое-то современное рабство. «Азиаты почитают возраст, – объяснял Дэниел. – А нам это не свойственно».
[386]
«Однажды Гордон позвонил мне и сказал, что хочет издать McKinsey Quarterly на китайском, – рассказывал Парта Боус, в то время бывший главным редактором этого журнала. – У нас не было изданий на других языках, и я поинтересовался, сможет ли Гордон обеспечить поступление новых статей. Гордон ответил, что хочет использовать старые, которые раскрывают основы менеджмента. Это позволит ему строить практику на прочной основе. Составляющими этой основы должны были стать переводы статей на китайский и ознакомление китайцев с переведенными на их родной язык работами о лучших образцах управленческого мышления».
[387]
Разговор Орра с Боусом привел к началу издания McKinsey Quarterly по-китайски.
Один из первых успехов пекинского отделения McKinsey – помощь, которую отделение оказало четырем китайским рисоводам, решившим войти в бизнес по производству бутилированной воды. «Для этого им всего-то и надо было купить необходимое оборудование», – сказал Орр. Благодаря руководству McKinsey предприятие со временем превратилось во второго по мощности производителя бутилированной воды в Китае. Стоимость его в настоящее время – 200 млн долл. McKinsey оказывала консультационные услуги двум компаниям, Ping An Insurance и Legend Computers, впоследствии ставшим игроками мирового уровня.
Успехи McKinsey в Китае не постоянно шли по восходящей. Фирме пришлось бороться с мошенниками, предлагавшими поддельные «Отчеты McKinsey» всего за 100 долл. И в первые годы работы в Китае доходы были очень скудными. Орр вспоминает по меньшей мере один напряженный момент, когда в 1997 году только один клиент финансировал работу пекинского офиса, а ведь там работало более 50 человек. Некоторые конкуренты в трудные времена уходили из Китая. Так ушла Booz-Allen, вернувшаяся лишь несколько лет спустя. Но McKinsey осталась, и ее упорство было в конце концов вознаграждено. Через 10 лет в Китае работали 300 профессионалов McKinsey. В 2011 году – уже 800. Фирма также создала в Китае Центр понимания потребителей, который отслеживает модели траты денег 60 000 китайских потребителей и поставляет McKinsey информацию о становящейся все более важной китайской экономике. А в 2012 году фирма открыла Институт китайского лидерства в Пекине.
Прогулка по Уолл-стрит
В США McKinsey продолжала вести скрытые сделки с быстро развивавшимся финансовым сектором. Фирма пользовалась настолько глубоким влиянием, что могла извлекать пользу из обязательства сообщать клиентам неприятную правду. Маклейн «Мак» Стюарт, игравший ключевую роль в работе McKinsey с финансовыми учреждениями, обладал особым искусством сообщать грубую правду даже самым надутым спесью генеральным директорам компаний с Уолл-стрит. Высидев кошмарную презентацию, которую делал Дик Фалд, который тогда начинал карьеру генерального директора Lehman Brothers, Стюарт посмотрел Фалду в глаза и сказал: если он хочет преуспеть, ему лучше взять наставника по ораторскому искусству.
В другом случае Стюарт крепко отчитал Сэнди Вейла за манеру проводить встречи: Вейл имел обыкновение высказывать то, что хотел, а потом, когда другие откликались на его выступление, сосредоточенно следить за изменениями котировок ценных бумаг Citigroup на дисплее компьютера, не обращая внимания на выступающих. Вейл именно так и вел себя во время встречи со Стюартом. В какой-то момент Вейл ненадолго вышел из комнаты. Пока он отсутствовал, Стюарт загородил дисплей книжкой. Вернувшись, Вейл заметил книгу, возмутился и стал спрашивать, кто осмелился. «Вы впустую тратите мое время», – ответил ему Стюарт. Вейл замолчал, а потом сказал: «Мне никто раньше такого не говорил». И дело пошло.
Бывший председатель Федеральной резервной системы Пол Волкер однажды сказал симпатизировавшему McKinsey компаньону по званому обеду, что существует четыре признака надвигающегося краха банка: 1) банк проводит ребрендинг; 2) банк строит новую штаб-квартиру; 3) банк покупает корпоративный самолет и 4) в банке поработала McKinsey. Возможно, для самого банка это неважные новости, но для McKinsey – просто замечательные. Фирма превратилась в консультанта, к которому обращаются как к последней надежде.
McKinsey в качестве посредника была вовлечена в битву, развернувшуюся в Lazard Freres между председателем Майклом Дэвид-Вейлом и заместителем председателя Стивеном Раттнером. Причиной конфликта стал вопрос о способе управления этим небольшим инвестиционным банком, особенно о разделе власти между тремя основным отделениями банка, находившимися в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. По словам журналиста Уильяма Коэна, в 1998 году люди McKinsey провели собеседования с 46 партнерами Lazard Freres и помогли выработать формулу раздела власти в отделе слияний и поглощений.
[388]
Эта миссия свидетельствует об уважении, с которым в то время клиенты с Уолл-стрит относились к McKinsey. Битва за контроль над Lazard Freres – одна из самых изощренных драм инвестиционного дома. Сама мысль, что McKinsey способна найти способ примирения двух субъектов, обладавших самым распаленным самолюбием на Уолл-стрит, – уже огромный комплимент фирме. Благодаря выработанной с помощью McKinsey формулы Lazard Freres укрепила позиции консультанта по вопросам слияний и поглощений.
Деятельность McKinsey в Lazard Freres подвергалась определенной критике. В частности, высказывалось предположение, что McKinsey кормит «верблюда», выращенного комитетом, а не решает проблему раздела власти. «На самом деле [мы] в итоге получили беспорядочную структуру, ничуть не лучше той, которую имели до того», – сказал один из сотрудников Lazard Freres Коэну. И все же фирма помогла предотвратить развал Lazard Freres, и это настоящее достижение для инвестиционного банка, ранее стоявшего на грани распада.
