– Давай-ка еще раз тут все осмотрим, – предложил Зет, – вдруг найдутся новые улики?
Целый час мы ползали по пыльной кафедре, но так ничего и не обнаружили. Я посмотрела на часы. Половина четвертого.
– Так, – сказала я, – хватит. Мне надо выспаться, чтобы хорошенько подумать. Пошли, проводишь меня в общагу. Только не к тебе в комнату, а к Рите. Я договорилась с ней, что переночую у нее.
– О’кей, – в тон мне ответил Зет, сворачивая коврик, – только давай мы кое-что сделаем на прощанье.
– Задвинем шкаф?
– Обязательно. И еще кое-что.
– Целоваться с тобой я не буду, – предупредила я.
– Я тоже. Поцелуй – это слишком сильный обмен энергией, мы пока не готовы к такому. Я хочу помочь тебе отпустить себя.
– Что?
Он взял меня за локоть, подвел к тому окну, из которого выпал горящий стул. Рама скрипела, пока он открывал ее. Меня снова кольнул страх.
– Надеюсь, ты не хочешь меня сбросить вниз, как горящий стул?
– Вот именно, – сказал Зет, приобнимая меня, а другой рукой что-то доставая из кармана.
– Что?!
– Ты слишком напряжена. Зажата. Энергия не циркулирует в тебе свободно. На тебя что-то давит. Надо отпустить себя.
И он протянул мне что-то на ладони. Это была бумажная фигурка. Утка с большим носом и растопыренными крыльями.
– Это что за птеродактиль?
– Японский журавлик. А это мой. Давай отпустим их. И все наладится.
Мы бросили вниз журавликов. Легко планируя, они опустились на раскидистый клен.
– Flocking to the sea, crowds of people wait for me, – пробормотал Зет.
– Sea gulls scavenge, steal ice cream, worries vanish within my dream
[24]
, – допела я шепотом. – Ты знаешь песни «Morcheeba»?
– Я знаю все хорошие песни, – сказал Зет, – ну, полетели отсюда?
Однако нас ждал неприятный сюрприз. Когда мы заперли кафедру и двинулись к лестнице, оттуда послышались голоса. Рыжий. И…
– Макс? – удивился Зет, прислушиваясь.
– Да это точно он от вас бегал, – говорил Макс Рыжему, – я следил за ним сегодня. В черной куртке с капюшоном, да?
– А чего ты за ним следил? – спросил Рыжий, отдуваясь.
– Он кое-что похитил у моей девушки, Риты. Кое-что важное.
– Откуда ты знаешь, что это он?
– Потому что он меня из ее комнаты выманил, а когда я вернулся, то этой вещи уже не было. Понимаете?
– Не-а. Как ты сегодня-то на него вышел?
Рыжий остановился на лестничном пролете, стараясь отдышаться.
– Они уже близко, – шепнул Зет, – надо прятаться!
– Сижу на кухне… Курю… Ночь уже настала. И вдруг смотрю – Зотов вышел из общаги и к первому гуманитарному пошел. Ну, думаю, неспроста. Что-то мутит он. А потом я видел, как вы за ним гонялись. И как он в первый гуманитарный забежал.
– Давай вернемся на кафедру? – прошептала я. – Спрячемся там.
– Значит, это он лифты вызывал? – недоуменно сказал Рыжий. – Как он успел-то за минуту подняться? И дед его не видел…
– Не знаю… Он вообще странные штуки умеет делать. Гипноз всякий.
– Со мной гипноз не пройдет! – разозлился Рыжий. – Все, пошли проверим каждую аудиторию. Я и от всех кафедр ключи прихватил у старшого.
Я с ужасом посмотрела на Зета.
– Может, сдадимся? – прошептала я. – Что они нам сделают?
– Примут за поджигателей и вандалов, – ответил Зет, – которые пришли полюбоваться на свои деяния снова. Нет, мы спрячемся. Есть тут одно место.
– И что это за место?
– Отличное место. «Крематорий».
Глава 18, в которой я медитирую в «Крематории»
– Как думаешь, тут крысы есть? – прошептала я, придвигаясь поближе к Зету.
– Вряд ли. Я бы уже ощутил их присутствие.
– А т-тараканы?
– Почему ты боишься крыс и тараканов? Они часть экосистемы, такая же, как и ты.
– Все ясно, колдун Фудзимото, – проворчала я, – вопросов больше не имею. Обязательно поцелую какого-нибудь таракана, который сейчас спрыгнет мне на шею.
– Ты хочешь кого-нибудь поцеловать?
– А ты залезь мне в голову и узнай, – мстительно сказала я, – ты же умеешь читать мысли.
Правда, я тут же испугалась, что он может прочитать в моей голове что-нибудь не то, и поспешила добавить:
– А откуда ты знаешь об этой комнате?
– Я много общался со старожилами. Один из них мне рассказал, что в каждом здании университета есть дверь, которая почти невидима в стене. Ее даже не запирают, потому что ее не видно. Попасть в нее может только тот, кто знает о ее существовании. Надо толкнуть ее от себя – и все, ты на месте. Для других – это просто часть стены. Или бывшая кладовка, которую заколотили изнутри. А чтобы узнать, где именно надо толкнуть, на двери написано «Крематорий».
– И почему твои старожилы не назвали ее повеселее, а? «Цирк», например? Или «Детский сад».
– Во-первых, тот, кто эту комнату открыл, был фанатом группы «Крематорий». И на самом деле было гениальным писать именно название группы. Их же постоянно пишут на стенах. И внимания это название, в отличие от «Цирка» или «Детского сада», не привлечет никакого.
Я вспомнила, что у нас в подъезде нацарапано «Tokyo Hotel». Может, за названием скрывается потайная комната?
– Зря ты не читал «Гарри Поттера». Там была «Выручай-комната». Очень похоже на нашу. Слушай! А вдруг Рыжий о ней знает?
– Вряд ли. Я ни разу не видел, чтобы он со студентами общался. Он обычно посмеивается над ними. Вот как над тобой.
– А Макс? Он-то может знать!
– Есть только один способ это проверить, – тихо сказал Зет.
Я хотела сказать, что это тоже цитата из «Рыбки Поньо», мне вообще очень хотелось что-то умное ему сказать, потому что он такой спокойный, такой умный, что прямо бесит. Но я промолчала. Потому что к той части коридора, где располагалась наша тихая крошечная комната, без окон, площадью всего в пару метров, приближался свет фонариков.
– Ну что, – сказал Рыжий, – нет твоего другана тут.
– Давайте еще там посмотрим, – упорствовал Макс.
Вот они подошли совсем близко.
– Погодите…
– Ты чего на стенку уставился?
– Да я… вспомнил одну историю. Говорят, за надписью «Крематорий»…
Макс быстро подошел и толкнул нашу дверь.
