– Готти! – окликнула она меня. – Правда, безумно весело? Не могу дождаться, что же будет дальше! Я пойду возьму выпить. Тебе принести?
– Привет. Нет! – прокричала я, помахав перед ней своей полупустой бутылкой. Кружку я где-то потеряла. Мег кивнула и исчезла в толпе. И тогда я сказала Джейсону: – Хоть бы тебя затянуло во временнóй тоннель!
– Что?
– Ничего! Я здороваюсь!
Джейсон осторожно кивнул. Он явно меня не слышал, поэтому в качестве эксперимента я добавила:
– Ты баснословная сволочь!
– Ага! – крикнул он в ответ. – Хорошая музыка!
Это было не совсем правильно – я не хотела называть его сволочью. Я хочу, чтобы он услышал то, что я скажу, чтобы признал меня – и нас. Признался, что между нами все же что-то было. Я подалась вперед прокричать это и схватила его за плечо рукой, в которой держала бутылку. Получилось сильнее, чем я собиралась. Джейсон попятился и ухватился за меня, а я приложила ладонь рупором к его уху и произнесла:
– Мы были влюблены друг в друга.
– Что? – прокричал он, затем огляделся и, подавшись к моему уху, быстро сказал: – Да. Вроде того. Слушай, Марго, когда Грей…
– Вот когда Грей как раз, ты повел себя отвратительно, – перебила я. По-моему, Джейсон не расслышал, но вряд ли это имело значение. Я поцеловала его в щеку и отошла, официально с ним разорвав.
Каким-то образом мне удалось вернуться, пробиться в кухню, взять что-то из холодильника и пронести свой трофей через гостиную, где гости разлеглись на диванах и болтали. Тут было тише. Ноги сами привели меня к комнате Грея – я не ходила сюда с того дня, как мы с Недом делали уборку.
Здесь было практически тихо – в глубине дома не слышно стерео Неда и толпу в саду. Не включая света, я на цыпочках пробиралась сквозь бардак на полу. Здесь будто взорвалась Томас-бомба, расшвыряв повсюду фломастеры, комиксы и кардиганы. На пианино – дорожный вариант «Четыре в ряд». Это не все вещи, которые он описывал, рассказывая о Торонто, но и этого достаточно, чтобы комната уже не казалась комнатой Грея.
Поэтому я, не задумываясь, забралась на кровать, не снимая обуви, с куском торта Томаса в руке и бутылкой в другой. Отчего-то бутылка почти пуста. Когда я успела столько выпить?
Я поставила торт на матрац и уселась по-турецки перед Колбасой, отсалютовав ей бутылкой. Ради этого и затеял Нед свою вечеринку – чтобы почтить память нашего деда? В углу темная материя скользнула вниз по стене.
– А что ты делаешь?
В дверях стоял Томас.
– Привет! – завопила я, вздрогнула и переключилась на обычную громкость. – Прости. Привет. Я знаю, что это твоя комната, извини.
– Все нормально. А что происходит? – спросил он, прикрыв дверь. – Я следил за тобой, ты кажешься слегка…
Ненормальной. Слетевшей с катушек.
– Ничего не происходит, – ответила я. – Я не могла тебя найти.
– А ты не очень искала, – кротко заметил Томас, присаживаясь рядом. – Всякий раз, когда я шел к тебе через сад поговорить, ты убегала.
Что, правда? А я и не заметила его в толпе. Я следила за темной материей.
– Если ты до сих пор сердишься из-за Манчестера или не хотела со мной целоваться…
– Хотела! И хочу! Я убегала от тоннеля во времени, а не от тебя.
Томас нахмурился:
– Ты пьяная, что ли?
Темная материя забралась на кровать, затаившись в тенях между подушками. И я поцеловала Томаса, по-настоящему поцеловала. Не так, как в кухне. И не так, как на кладбище, – сладко. Вокруг нас сгущался мрак, и я поцеловала Томаса так, будто хотела остановить мир.
Я с жаром бросилась на него и повалила спиной на кровать. Мои руки скользнули под его футболку, губы прильнули к его сжатым губам. Он не отвечал, и я попробовала настойчивее, сунув его руки под свой жилет, теребя застежку бюстгальтера. Темная материя наползала все ближе.
Томас мягко отстранил меня.
– Го, – сказал он, садясь, – не надо. Что с тобой?
– Ничего! А что? Что такого? Это судьба, ты сам говорил. Ты разве не хочешь? – Я снова бросилась на него в полумраке, пытаясь его руками обнять себя. Ведь осталось так мало времени.
– Притормози на секунду, – попросил Томас, отодвигая меня на расстояние вытянутой руки. – Подожди. Ты странно себя ведешь.
Он замолчал, и я поспешила заполнить паузу.
– У нас время заканчивается, – попыталась я объяснить. – Ты уезжаешь, и… и…
– Подожди, – Томас поднял руку, будто я уходящий поезд, который он пытался остановить. Другую руку он сунул в карман за ингалятором и дважды вдохнул. – Это был торт?
В темноте мы уставились на украденный мною кусок «Черного Лесса», раздавленный в блин. Я толкнула Томаса прямо на торт.
– Извини, – прошептала я.
– Слушай, давай вернемся на вечеринку? Я тебе водички дам.
Он протянул мне руку. Я взялась за руку и пошла за ним в сад. Темная материя не отставала.
– Томас, я…
– Мы обо всем сможем нормально поговорить завтра, – произнес он, стиснув мою ладонь и не глядя на меня.
Спотыкаясь, я кивнула, идя за ним. Торт размазался по всему его кардигану. Когда мы пробрались в самую гущу толпы, музыка оборвалась.
– Ну-у-у-у!..
– Подожди, – сказал Томас. Тишину прорезал гитарный аккорд, и голос Неда эхом отразился в моей голове:
– Привет, э-э, сад! Давайте зажигать!
– Ты знал об этом? – спросила я Томаса. Толпа хлынула вперед, разорвав наши руки. Нед начал играть. Я не понимала – а где он? Джейсон и Найл стояли среди гостей, получается, выступает не «Фингербанд»? Зазвучал девичий голос. Я топталась на месте, налетая на людей и соображая, где же Нед.
Томас схватил меня и повел сквозь толпу, закружив на траве, и когда я перестала вертеться, кружение вокруг продолжалось. Я боялась, что меня вырвет, а потом уже ничего не боялась – у меня просто кружилась голова.
Я подняла глаза; на крыше сарая Нед в золотом комбинезоне, с закрытыми глазами, согнулся над своей гитарой, свесив волосы чуть не до земли. Рядом с ним, у микрофона, в золотом мини-платье стояла Соф. Они выглядели как два С-3РО
[29]
. Ничего себе!
У моего брата новая группа, и все в курсе, кроме меня. Должно быть, они долго репетировали, чтобы получилось настолько хорошо. Это и есть то, что Нед гнал на всех парах все лето? И с каких пор Соф поет перед всеми, кроме меня?
– Спа-асибо-о-ольшоевсем, – пропел Нед в манере Элвиса Пресли в заключение, высвободился из-под гитарного ремня и схватил фотоаппарат, сделав снимок всей тусовки. – Я Нед, это София, вместе мы – «Парки юрского периода». Колбаситься можно, пусть на Колбасу и не похоже, – он подмигнул собравшимся. – Спорю, вы рады, что здесь оказался не «Фингербанд»!
