Меган взглянула на разрумянившееся личико сестры, мельком отметила грязные потеки на ее щеках. Завтра они уже прибудут в Дандрамми, и мама потребует, чтобы они вели себя, как подобает леди. Там не будет уже ни купаний, ни беготни по холмам… Сорчу запрут в покоях и будут учить английскому, а Меган и Алану ожидают томительные уроки танцев и светского этикета, а еще примерки отвратительных английских платьев в преддверии предстоящего лондонского сезона и, разумеется, корсетов, которые затягиваются столь туго, что способны перерезать девушку пополам…
А озеро манило, и Меган улыбнулась сестренке, скидывая туфли и через голову стягивая платье.
– Что ж, почему бы и нет? – сказала она. – Давай наперегонки до черных скал!
Меган нырнула в холодную воду, тотчас вынырнула отфыркиваясь – сквозь капли, повисшие на ресницах, горы вокруг виделись волшебными. О, наслаждение… какое непередаваемое наслаждение!
Улыбнувшись девочке, она нырнула вновь. Что бы ни сулило будущее, сегодня еще можно радоваться!
Глава вторая
Белмонт-Парк, Дербишир, Англия
Июнь 1817 года
Лорд Кристофер Линвуд мерил шагами гостиную дома на Белмонт-Парк, своего самого любимого и самого элегантного имения – того, которое ему в ближайшее время предстояло освободить.
– Разве я не граф Россингтон, разве не глава этой семьи? – вопрошал он свою мать, которая, безмятежно сидя у окна, занималась вышиванием.
Протягивая нитку сквозь тончайшее льняное полотно, женщина подняла глаза на сына:
– Разумеется, граф, дорогой. Никто в этом ничуть не сомневается.
Сын обвел взглядом окружающее великолепие: богатую позолоченную лепнину, изумительные полотна на стенах, драгоценные ковры, часы и мебель.
– И разве этот замок – не подобающее жилище для мужчины? Разве это не его святая святых? Разве все это не принадлежит графу по праву, которое никто не смеет оспорить?
Графиня сделала очередной стежок:
– Все это так. Однако, увы, ты холостяк, Кит…
– Ну и какое это имеет значение?
– Просто я хочу сказать, что будь ты женат, супруга не позволила бы твоей родне досаждать тебе. Ты мог бы сказать «нет» – и твоя жена, если бы таковая у тебя была, поддержала бы тебя. Но поскольку ты холост, то твой дом или дома, если тебе угодно, распахнуты настежь. Ну зачем одинокому джентльмену такой замок? Не говоря уж о том, что у тебя их пять…
Кит насупился, глядя на мать, но та, сосредоточившись на рукоделии, не заметила его сердитого взгляда.
– Но они принадлежат мне, – сказал он, зная, что это звучит как жалкое оправдание. Однако отступать было уже поздно – поздно вот уже полтора года, с тех самых пор, как он унаследовал титул, а заодно и все проблемы, к нему прилагающиеся. – Я оплачиваю счета, обеспечиваю родне содержание. Арабелла замужем, у нее собственный дом, если мне будет позволено об этом напомнить, и…
Графиня с изумлением воззрилась на сына, пяльцы упали ей на колени.
– Ну полно, Кит, будь благоразумным! Неужели ты полагаешь, что твоя сестра останется с Коллингвудом после столь ужасного оскорбления? Нет, его положительно следует проучить – несколько недель, проведенные в разлуке с супругой, пойдут ему на пользу! Впрочем, это будет урок для них обоих!
– У них что ни день, то непростительное оскорбление, однако беда в том, что никому не понятно, в чем эти оскорбления состоят! На сей раз она клянется, что никогда не вернется к мужу и грозится навсегда остаться тут, в Бельмонте, – сказал Кит.
– Чепуха! – пробормотала графиня. – Как только Коллингвуд подобающе извинится перед ней, она тотчас упадет в его объятия, точно спелая слива в девичий подол! Не тревожься, этого ждать недолго. Размолвка продлится в худшем случае до Рождества.
Брови Кита поползли на лоб, он перестал расхаживать по комнате и замер перед матерью.
– Означает ли это, что я буду изгнан из собственного дома вплоть до самого Рождества?
Графиня отвела взгляд.
– Ну… я уверена, что Арабелла при любых обстоятельствах уладит семейную размолвку до начала следующего весеннего сезона…
Кристофер ощутил в груди пугающую пустоту.
– До следующей весны? Но это уж никак не пара недель… это же почти год!
Графиня выдавила улыбку:
– Будь паинькой и прикажи подать нам чаю, будь так любезен! Сегодня необычайно жарко, даже для июля, не правда ли? – Наблюдая за тем, как сын послушно исполняет ее просьбу, вдовствующая графиня улыбалась. Однако, заметив, с какой яростью Кит дернул за шнурок звонка, женщина нахмурилась: – По-прежнему уверена: в этом всецело твоя вина! Ты мог бы попытаться их помирить или мог остаться тут, в Бельмонте, и убедить сестру возвратиться в дом мужа раньше. В конце концов, ведь ты – глава семьи!
Кит насупился. Глава семьи… Как второму сыну ему была предначертана карьера военного, а вовсе не титул… Однако почти два года тому назад все переменилось. Случилось несчастье, его отец и старший брат погибли, и Кит поневоле сделался графом Россингтоном. Он помнил, в какое ошеломление пришла его сестра. «Кит станет графом? – вскричала она и разразилась хохотом. – Да это же катастрофа!»
Это и в самом деле катастрофа. В одно мгновение Кит превратился из юноши, на которого никто и внимания не обращал, в человека, чей долг – верховодить, главенствовать и делать все необходимое для блага семьи. Об армии, для которой его и воспитывали всю жизнь, речи теперь не шло – теперь у него появилась ответственность. И слово это тотчас стало для Кита самым ненавистным. И проблема заключалась вовсе не в его слабости – нет, он вовсе не был слабаком! Пусть его и не воспитывали как будущего графа, но Кит твердо знал, что ему нравится и чего он хочет. Но вот отвечать за властную мать, за горластую сестру и вечно чего-то требующего младшего брата было все равно, что приказывать ветру не дуть – он все равно будет дуть, хочешь ты того или нет, и единственным выходом оставалось покориться и плыть по воле бурных волн…
Легко матушке предлагать ему вмешаться в дела сестры! Но каким образом может он решить проблему Арабеллы? Ее супружеские размолвки почти вошли в пословицу, оба они – и сестра, и ее муж – отличались пылким нравом, а также ослиным упрямством, чем и прославились в кругах английской аристократии. Наверное, Кит мог приказать сестре возвратиться в супружеское лоно, но тогда он заведомо стал бы виновником всех их последующих семейных склок. Да лучше он по собственной воле засунет руку в осиное гнездо, чем влезет в их семейные дела! Тем более что смысла ни в том, ни в другом ровным счетом никакого…
– Как ты уже сказала, матушка, я – холостяк. Так какой совет могу я дать сестре?
Матушка улыбнулась:
– Ну тогда поезжай в Шируотер и повеселись там недельку-другую!
…Шируотер – его второе имение, драгоценная шкатулка на самом берегу моря…
