Но забраться под днище грузовика не успел — Хан прокричал новый приказ:
— Хватай его гранатомет, Карат! Быстрее хватай, мать твою! Заткни уже эту суку!
Откровенно говоря, Карат сомневался, что снайпер работает с той самой позиции, по которой сейчас лупят все кому не лень. Слишком методично бьет, хладнокровно оценивает обстановку. Нормальный человек не может сохранять спокойствие под плотным обстрелом, а этот запросто. Высмотрел опасность — гранатометчика, быстро подавил игнорируя все прочие цели. Под ливнем пуль мало кто на такое способен. Скорее всего, засел где-то в гуще зарослей, использует пламегаситель или даже специально поджег ту машину и теперь укрывается где-то за ней, а огонь маскирует вспышки его винтовки.
Вот и Глыба вскрикнул — похоже, зацепило великана. Ничего удивительного, ведь человек, так виртуозно обращающийся с крупнокалиберным пулеметом, очень опасен, таких желательно успокаивать первыми.
Так откуда он работает? Ну уж точно не из места, куда Карат до этого разряжал автомат. Оттуда ни выстрела не видать, там или всем досталось на орехи, или отползли от греха. Лучшая позиция — укрываться за пламенем машины, но каково при этом целиться? Получается — через свет в ночь? Сам себя ведь слепит и при этом бьет без промаха.
Нет, вряд ли он на это пошел, уж очень хорошо лупит, без ошибок работает.
Но если стрелок не там, то должен себя выдать. Обязательно должен. Винтовка не из слабеньких, судя по тому, что легко прошила нагрудную пластину бронежилета Русского. Защита там не из самых серьезных, но и совсем уж чахлой не назовешь. Хоть пламегаситель ставь, хоть прибор бесшумной беспламенной стрельбы, а все равно полностью скрыть последствия такого выстрела вряд ли получится. Тем более, что в Улье проблемы со снабжением, а под бесшумную стрельбу требуются специальные боеприпасы.
К тому же бесшумная она только в кино, а не деле при такой дистанции шумит очень даже неплохо с любыми боеприпасами.
Да где же ты прячешься, охотник на людей?
Левее горящей машины блеснула искорка, и тут же выругался Глыба:
— Промазал, шлюхин ублюдок!
Карат, уже не раздумывая, подхватил гранатомет, поднялся на колено, выстрелил, что называется, навскидку, и, помогая отдаче побыстрее прижать себя к земле, прокричал:
— Он слева от машины! Туда бейте! Левее пятнадцать метров!
Контакт с поверхностью вышел жестким, но шлем, броник, налокотники и прочее превратили Карата в бледное подобие плюшевого медвежонка, так что скривился не от боли, которой не было, а от реальной досады. Обидно за себя, промахнулся, шагов на семь в сторону легло, а то и на все десять. Но очень уж страшно стоять с гранатометом наизготовку зная, что таких как ты невидимый снайпер старается успокоить первыми.
Тут дистанция метров сто — не надо быть великим стрелком, чтобы попасть по такой мишени.
Замолчал пулемет, Глыба, болезненно урча подраненным мертвяком, начал возиться с новой лентой. А Карат впервые с начала боя бросил взгляд по сторонам и, собственно, жаркого боя не заметил. Начавшийся было после первого взрыва не сказать чтобы плотный обстрел сошел на нет, и сейчас работают только свои.
Ночь осветило вспышкой грандиозного порохового выхлопа — выстрелила пушка. Танк успели завести, и он ударил по «зеленке» едва успев спуститься на землю. Никто ему не ответил, хотя как минимум один гранатометчик у противника имелся. И снайпер больше себя не проявлял.
— Стоп огонь! — крикнул Хан. — Прекратить стрельбу, мать вашу! Эти суки вроде отошли! Басмач, глянь как там Русский! Глыба, а ты как?!
— Скула касательное, кость задета, и по бронику прилетело. Работать могу, но недоволен.
— Работай! Потерпи маленько! Карат, сбегай к бэтеру, проверь, может там кто-то остался!
Идея командира не показалась здравой, ведь там невозможно уцелеть. Рядом с машиной или даже прямо под ней рванул мощный фугас, в свете пламени прекрасно видно воронку и вздыбившейся вокруг нее асфальт. В диаметре все семь-восемь шагов, страшно представить, какая сила потребовалась, чтобы такое наворотить. И благодарить судьбу, что заряд сработал в голове колонны, а не в ее середине. Так бы мало кто уцелел, немногочисленный противник после этого мог легко расправиться с выжившими, некому давать отпор.
Сейчас надо думать не о сгинувшем вместе с бронетранспортером Рэме, а о том, что в лесополосе могут скрываться уцелевшие враги. А что если они не отступили, а затаились на время, оценивая расстановку сил? Сейчас выпустят по танку пару кумулятивных гранат и продолжат кошмарить по новой.
Но Хан — непосредственный командир, его приказы нельзя игнорировать.
Вблизи бронетранспортер выглядел так же плохо, как издали. Отъездил свое, теперь это хлам, металлолом, сила взрыва такова, что коробку искорежило, уродливо повело, и полыхает так, что близко не подойти. Останется один выжженный остов, такие почти мгновенно неприглядно ржавеют и спустя всего лишь несколько дней выглядят пострадавшими на давней войне.
Забраться внутрь пока что невозможно, да и зачем? Выжить там нереально, в лучшем случае вытащишь уже порядком обуглившиеся тела.
Бессмысленно это.
В горевшем позади грузовике начало часто взрываться что-то мелкое, Карат инстинктивно пригнулся. В этот момент из мрака вышел Рэм, бесстрашно встал во весь свой немаленький рост рядом с валяющейся на асфальте башней, неотрывно уставился на горящую коробочку. Командир походил на призрака, да и обстоятельства его появления говорили в пользу этой версии, но в потустороннее верить не хотелось.
Карат скосил взгляд в сторону от горящей брони, убедился, что командир отбрасывает тень. Вроде бы у призраков ее не бывает, потому как они сами по себе — тени умерших. И вообще мистикой не пахнет, Рэм не выглядит гостем из склепа.
— Ты живой? Как уцелел? — только и смог выдавить Карат.
Рэм медленно кивнул:
— Я живучий, Карат… я чертовски живучий. Шагай назад, ты здесь не нужен. И скажи Хану, чтобы подошел сюда.
Почему командир не может сказать это по рации, Карат не знал. Возможно, не работает, вон, разгрузка на Рэме разорвана, похоже осколок вскользь прошел или пуля. Да и нечего голову ломать, приказ есть приказ, пусть даже его восставший из мертвых отдал.
Добежав до грузовика, Карат припал к асфальту рядом с лежащим за колесом Ханом, и, стараясь говорить как ни в чем ни бывало, доложил:
— Рэм живой. Сказал тебе подойти к бэтэру.
— Чего?! Рэм живой?! Твою мать, ты совсем тронулся, что ли?!
— Да говорю тебе — живой! Я и сам поверить не могу.
— Как такое может быть?!
— Не знаю, всякое бывает. Его могло при взрыве выкинуть из машины. У него разгрузка сильно порвана, может и ранен.
— Карат, да ты в своем уме, мать твою?! Что за бред ты несешь?! Да если бы его этим взрывом из люка выкинуло, тут бы не разгрузка, тут бы… Да его бы в космос унесло, не ближе, там же рвануло чуть ли не под тонну, у меня до сих пор в башке колокола звенят! Как так?!
